Сакральный футбол

Глава 17

Океан шевелился, как огромное живое существо, ощетинившееся своей бугристой, переливающейся кожей. Магистр подумал, что, вероятно, Станиславу Лему пришла идея написать «Солярис» после такой вот встречи с океаном. Ему пришло в голову, что посылаемые океаном волны, длинные, волокнистые, являются его голосом, его текстом, посредством которого он хочет что-то сказать людям. Разные размеры волн, их неровный ритм являлся каким-то шифром, наподобие азбуки Морзе; и раз был передатчик, значит, должен где-то иметься и приемник. Но возникало ощущение, что голос океана некому услышать, и от этого он еще более приходит в неистовство. Магистру представилось, как чуть ниже в видимого ему слоя воды, в других его толщах и массивах, мечутся стаи встревоженных, перепуганных рыб; как всякие там моллюски, морские звезды и прочее его население пытаются спрятаться в расщелинах подводных скал, среди облепленных илом камней и остистых окаменелостей… Его так и притягивал вид встревоженного, взбаламученного океана; но ему надо было готовиться к важной встрече.

Магистр внес в план три сеанса магической работы с русской верхушкой, после чего потянулся на кресле, выправил резким движением шею; затем, нажав кнопку на пульте, попросил прислугу принести кофе. Сенатор Джейк Макферссон должен был подъехать вот-вот.

Важность этого разговора была чрезвычайной; связан он был с общей стратегией магистра. Нужно было развернуть Братство на серединный, третий путь. Нужно было урезонить радикалов, продолжавших выступать за активное проведение климатических нападений, с целью подавить русских и китайцев. Ход размышлений магистра был примерно таков. Денвер радикалов ничему не научил, они считают эту катастрофу случайной. Идиоты! Они, видите ли, на Луне уже город спроектировали Им ведь сто раз внушали, что Луна обитаема, внутри полая; что там внутри триста тысяч в физических телах живут; что снаружи базы трех цивилизаций. Их вышвырнут как котят, миллиарды вылетят впустую. Им планеты мало, этим дегенератам от магии. Нет, надо идти другим путем. Свое влияние не терять, но и голову тоже. С русскими и китайцами дружить не получится, но ограничить их поползновения надо. Нужно все делать разумно, спокойно.

В этом плане поддержка Джейка Макферссона – наиболее перспективного, набирающего харизму и рейтинг кандидата в президенты – была очень нужна магистру, как важный козырь во всей этой сложнейшей партии. Магистр знал, что Центральная ложа просматривает сразу нескольких кандидатов. Прощупывать и готовить Макферссона было поручено его ложе, и он хотел бы использовать этот шанс. Если бы Макферссон в итоге победил, он бы его не забыл, и влияние магистра могло резко вырасти.

Разумеется, Джейк приехал не один, о чем он и предупреждал – с ним приехал его друг, консультант, помощник Эндрю Эббот и руководитель крупного банка «Закс энд Беренс Лимитед» Артур Шиманович.

Джейк Макферссон был энергичным, обаятельным, речистым мужчиной 52 лет от роду, внешне чем-то напоминавшим Билла Клинтона: такой же высокий, улыбчивый, с такими же седеющими, зачесанными назад волосами. Магистр лишь однажды до этого встречался с Макферссоном. Эта встреча состоялась два года назад, когда магистры семи основных лож провели с ним беседу с целью получить согласие этого перспективного политика на совместную работу. Макферссон тогда как раз метался между несколькими влиятельными закрытыми сообществами, раздумывая, на которое из них поставить. Он понимал, что, связавшись с одним из них, он уже не сможет переметнуться. Отход от договоренностей на таком уровне был чреват неизбежным, стопроцентным физическим устранением. Макферссон после некоторых раздумий все же поставил на Братство Обновления, а не на иллюминатов, хотя прекрасно знал, скольких президентов они в свое время привели к власти.

Магистры же на той встрече как следует прощупали Джейка Макферссона. Для них важно было выяснить две основные вещи. Во-первых, качество интеллекта претендента. Одно дело – телевидение и пресса, другое – приватная беседа. Есть ли у него тот объем сознания, который сможет стать основой для проведения глобальных реконструкций во всей макросистеме? Ведь было очевидно, что такие реконструкции назрели, и человек, держащий в руках нити внешнего управления, должен был себе представлять объем предстоящих преобразований, обладать соответствующим знаниями. Все помнили неудачные опыты с Обамой и особенно с взбалмошным, эксцентричным, плохоуправляемым Трампом. Разумеется, и этот президент должен быть стать всего-навсего менеджером, обязанным проводить стратегию Братства в реальность; но от него не так уж мало зависело. Ведь он был витриной, фасадом, декором; именно президент окрашивал реальность страны в тот или иной тон. Во-вторых, магистры должны были понять, способен ли этот человек вдруг взбрыкнуть, начать действовать независимо, как это начал делать в начале 60-х Джон Кеннеди. Никому в Братстве не были нужны лишние детективные истории, связанные с физическим устранением таких публичных людей. Спустя почти семьдесят лет после расстрела в Лос-Анджелесе Джона Кеннеди всем в Братстве было известно, что такие акции имеют нехорошие последствия: теневая система управления проявляется, восстанавливая против себя множество структур из внешней макросистемы, затрудняя работу по управлению, требуя дополнительных вложений в системы конспирации.

Джейк Макферссон, выпускник Гарварда, потомок древнего именитого рода, показал себя на встрече магистров блестяще. Он легко отвечал на все вопросы, импровизировал; показал потрясающее знания в области экономики, философии, политологии, эзотерики, теории управления и прочих областях. Было видно, что он тщеславен, горделив и что он торопится взлететь. Было также известно, что он натурал в сексуальной сфере, но не держится за семейственность. Его любовь к красивым женщинам была еще одной нитью, за которую его можно было цеплять. Но главное – он непременно хотел стать первым лицом в США, прославить свой не такой уж именитый род. Ему крайне были нужны деньги и закулисная поддержка. В итоге он заручился поддержкой Братства, но дал слово, что будет верен договору о долговременном сотрудничестве с Братством, который был тогда же и подписан.

Правомерность и внутренняя легитимность его встречи с магистром были неполными, но и не являлись сомнительными. Пока сенатор был просто сенатором, он мог встречаться с любым частным лицом. Встреча с влиятельным членом одной из лож закрытого сообщества не была чем-то исключительным или предосудительным ни с какой стороны. Внутренняя этика общества не запрещала такие встречи, хотя отдельными влиятельными персонами других лож могла быть расценена как интрига, направленная на укрепление позиции одного из магистров. Сам Магистр Виндинг-Бронс допускал, что Макферссон мог также встречаться с кем-то из мастеров и других лож, чтобы лучше понять ситуацию внутри их организации и, в случае чего, скорректировать свою политику.

Все три гостя поздоровались с ним энергично и весело, отвесив магистру сразу кучу комплиментов.

– Вы словно заморозились, сэр Ричард! – шутил Джейк. – Вам не дашь больше пятидесяти пяти! Мы с вами ровесники!

– Ну, конечно, конечно, – отвечал магистр. – Только жена устала песок из кровати выметать.

– О, магистр, а я бы хотел приобрести ведерко такого песочка! – пошутил Шиманович. – Продал бы на бирже по цене золотого!

– Дороже надо, Артур, – заметил Эндрю Эббот. – Это сакральный песок! Песокус сакрариум! Магистериум сакрариум!

– Прагматики! До мозга костей, прагматики! – отшутился магистр. – У вас только деньги на уме! Вы ведь очень бедные!

– Да, магистр! Мы бедные евреи! – шутил Шиманович. – Что такое нынче двадцать – тридцать миллионов долларов? Неделя неплохой жизни в Лас-Вегасе!

– Да-да! Это немного! Придется пожертвовать золотыми унитазами! – парировал магистр. – Сидеть на чешском хрустале! А то и на китайском фарфоре!