Страница 54 из 73
Она уже открыла дверь, стала спускаться по ступенькам, и вдруг ее схватили за полу пальто.
- Ты куды, сладенькая?
Зоя вздрогнула, повернула голову и - Жора, ты?
- Жорж, как я рада, - произнесла она, подставляя губы. - Я именно тебя и искала. Но спрашивала Костю, зная, что ты здесь на нелегальном положении...
- Знаю, знаю. Мани есть?
- Деньги что ли? - переспросила Зоя, прекрасно зная, что такое "мани, мани".
- Да. Они, проклятые. Я тут задолжал, кругом в долгах, как в шелках, или как в паутине. И тут такая встреча. Как без бутылки-то, а? Да и коменданту надо хоть бутылочку пива, иначе не пропустит.
Зоя вытащила сто рублей и с грустью сказала:
- Ну и мужики пошли нынче: накорми их, напои, да еще и ублажай. Ты, случайно, не погорел, как твой дружок Костя? Признавайся лучше, не то я передам тебя в руки папочке. Понял, кобель не поенный?
- Что ты, что ты, киска? Как ты подобрела. Ты весишь...
- Ну ладно, ладно. Хорошего человека должно быть много.
...- Жора, ты уже не тот, что был в пионерском лагере, - что с тобой случилось? - спросила Зоя, склоняясь к его волосатой груди. - Ты ведь еще молодой мужик, тебе нет еще и сорока, правда?
- Знаешь, толстушка, я, почему-то, к этому делу потерял интерес. Иногда чувствую себя стариком, будто мне шестьдесят лет.
- Пьешь много.
- Не в этом дело.
- А в чем?
- Я все время облучаюсь. И Костя тоже...
- Я бы за тобой ухаживала, - сказала Зоя, если бы ты на мне женился.
- Женился? Да ты что? никогда в жизни. Ну, скажи, какой дурак согласится добровольно вешать хомут на шею...весом в сто двадцать килограмм? На это способны только поэты, такие, как твой мазила. Он, дурак, женился на тебе и ты ему рога наставляешь...сука ненасытная. Кто тебя только ни порол. Даже за день до свадьбы ты от него сбежала. Да я бы тебя задушил, а туда тебе скалку с намотанной колючей проволокой всунул. Все вы такие. И после этого жениться. Нет уж, пардон, как сказал бы француз.
- Успокойся, Жорж, я вполне довольна своей судьбой. Перед мужем я конечно виновата, каюсь. А ты...впрочем, не будем больше говорить об этом, мне уже пора, скоро двенадцать ночи. Оденемся, и ты проводишь меня.
- Сама дотелепаешься.
- Сама, так сама. Спасибо за прием.
- Ты не злись на меня: я сказал то, что думал.
- Мог бы и не говорить.
- Нет. Знаешь, сказал, и на душе полегчало.
- Душа у тебя - яичная скорлупа.
- Какая есть.
- Ну, бывай.
- Не приходи больше.
- Хорошо. Косте привет.
Зоя ушла, спустилась со второго этажа и растворилась в ночной мгле.
16
Потеряв надежду найти счастье на любовном фронте, Зоя ринулась искать работу в городе. В городском отделе народного образования ей пришлось отстоять три часа в очереди, но безрезультатно. Инспектор, маленький, плюгавенький мужичонка в массивных очках, иронически улыбнулся и сказал:
- Уважаемая дама! вас учителей-филологов, как собак не резанных в городе, куда вы прете? Скоро в глухой деревне нашей области невозможно будет устроиться. Неужели это не ясно? Все об этом знают и, тем не менее, лезут и лезут, как голодные тараканы, авось достанутся какие объедки. Нет и еще раз нет, зарубите себе на носу и передайте другим. Как вы мне надоели! Хоть убегай! И бежать некуда.
- Мой папа - большой человек, он был партизаном..., - начала Зоя и запнулась.
- Вот-вот, у всех папы. Честь и хвала вашему папе, передайте ему мои наилучшие пожелания, но сюда больше не приходите - ни с папой, ни сами. Вакантные места все заняты. И уже давно. Я не могу вас устроить даже в детские ясли в качестве няни, подтирать попки малышам: нет ни одного места,- что я могу сделать в этих условиях, вы мне скажите, уважаемая дочь партизана, как вас там...?
- Сковородкина, - подсказала Зоя.
- Сковороскина, -повторил инспектор, неосознанно исказив ее фамилию.- Поезжайте в деревню, пока еще не поздно, может, повезет, и вы где-нибудь устроитесь в доме сирот, или в специальной школе для глухонемых...
Инспектор говорил так убедительно, и даже как-то сочувствуя, что Зоя не решилась идти в школу, чтоб обратиться непосредственно к директору по поводу устройства учителем русского языка.
Зоя бродила по площади имени вождя октябрьского переворота, родоначальника концлагерей и вдохновителя большевистского массового террора, который сейчас жестом руки указывал путь своим рабам в коммунистический рай...на том свете. "Помоги, отец родной, - шептала Зоя, поглядывая на идола, - я все твои великие произведения читала, по крайней мере, заголовки точно и мне нравится твое: давить, давить, давить, или как там: стрелять, стрелять...я бы всех учителей перестреляла, потому что их развелось так много, никак на работу не устроиться". Недолго она шла с задранной головой, глядя на чучело, она уперлась в столб, нет, не в столб, а в живого человека. Это была Таня Осипова.