Стелла-Миллениум

— Попробуй, — хмыкает Питч и тут же исчезает, появляясь через мгновение за спиной Темного Духа и разрезая косой прямо по спине.

Дикое шипение, несколько теней в мгновение посланные Туоф и Хранителям, поднимающаяся из глубин злость, которую он сдерживал на протяжении всего этого недолговременного боя, ещё один удар, когда Дух разворачивается, только теперь по груди, и вспышки зеленого и фиолетового на окраине поляны.

Хранители явились в полном составе.

Однако, судя по всему, у Темного Духа не настолько быстро кончаются силы, и злости не занимать, потому что от следующего сеченого удара косы он уворачивается и, ускорившись, приближается к Кромешнику, минуя радиус удара косы. Замах и выпад длинного черного меча, но Древняя Тьма уже отшвыривает скалящегося Духа на середину поляны, и тени накидываются на него разом.

— Мерзость… — брезгливо шипит Питч, смотря на своё распоротое чернильное одеяние и порез, глубокой черной раной, идущей поперек всей груди, — Успел таки, тварь, задеть.

Питч цыкает, и пока Астер и Песочник разделываются со стаей Кошмаров, подходит ближе к центру поляны, наблюдая, как туда же, окруженная светящимися печатями, подходит и Фея.

— Это он-то? — хмурит брови Туф, мельком осматривая едва подранного Кромешника и переводит взгляд на рычащего Духа Страха, который всё ещё силен, но не может вырваться из плена терзающих его теней.

— Да. Власти захотел, и сделать меня двадцатым в списке.

— Каком ещё таком списке? — наготове с обнаженными саблями подходит Норд, равносильно хмурно оглядывая творящуюся перед ним жуть.

— Ну уж не в списке плохишей, Северянин! — огрызается Питч, игнорируя огонь расходящийся по всему телу от чужеродной ядовитой тьмы, — Он вел список из уничтоженных Королей Темноты и Кошмаров. Миры посещал. А здесь… нарвался.

— Да, с тобой конечно нарвешься! — бубнит Астер, который слегка запыхавшись оказывается теперь тоже рядом со всеми, видимо добивший последних чужих Кошмаров.

На быстрые знаки подоспевшего Песочника, который, впрочем, не спешит убирать свои хлысты, отвечает, как ни странно, Фея:

— Да, Сэнди, нам ничего не остается, как его уничтожить. Он пропитан жестокостью и ненавистью, ядовитой и выжигающей злобой ко всему…

— Убью! Каждого из вас! — резко дергаясь, рычит Дух, но теней по велению Кромешника становится больше, а Хранительница для надежности шепчет пару древних заклятий, — Ваше слабые места… Все найду, и все уничтожу! И ваших деток поганых, и Веру!

— Слушай, дай-ка я добью! — не выдерживая таких оскорблений и угроз в сторону детей, порывается Астер, но его сдерживает Норд, выставляя руку.

— О!.. А эта белоснежная девчонка, из которой так и хочется выпить Свет… Мелкая…

Дух не договаривает и резко смолкает, словно задыхаясь, а вокруг Туффи скапливается фиолетовое свечение, и теперь всем слышен треск, словно от тока, вокруг Хранительницы.

— Не ведись, он специально провоцирует, — едва склоняет голову на бок Питч, и приказывает теням заползти в глотку этому Духу, дабы Хранители не плюнули на свои принципы и не убили его тут же, запятнав свои светлые имена.

Ему то что, но вот на Вере это сказаться может, а ещё на самой стороне, к которой и принадлежат все Хранители. Убийство — это табу… Кроме, конечно, Феи, которая априори своей Светлой стороне является темной, но при этом самой справедливой и доброй.

— Какой план дальше? — уставше выдохнув и брезгливо отойдя от шевелящейся кучи теней на почерневшем снеге, спрашивает Туф, впрочем, щиты с себя не снимает и смотрит поочередно на всех собравшихся.

— Как ни странно, купол, — усмехнувшись одному из воспоминаний, отвечает Король Кошмаров, — Сила воздействия моей Тьмы может разойтись достаточно далеко, а перевеса я не хочу, и уж тем более после вылавливать родившихся Диких Кошмаров.

Фея кивает на это, ровно, как и Сэнди, и отойдя от причины сегодняшних бед ещё дальше, обговаривает с Хранителями, как лучше всего поставить купол, с учетом артефактов, что прихватил с собой Северянин и золотого песка Сэнди.

Однако упускать из вида нерадивого Духа не стоило, даже с учетом всех держащих его печатей и теней. Ибо в следующее мгновение тени резко поглощаются, а притворяющийся побежденным Дух резко материализуется перед Кромешником и со злорадной ухмылкой пытается вогнать короткий, поблескивающий необычной Тьмой, нож в сердце Короля.

— Надоел, — сверкнув желтым взглядом, шипит Кромешник, и перехватывая в последний момент нож за само лезвие. Боковым зрением и по теням Питч чувствует, как вокруг поляны начинает стелиться трехслойный усиленный купол, а это значит…

Древняя Тьма проникает в иноземного Духа, сковывая его на несколько минут, а Питч так довольно и теперь действительно не скрывая своей истинной сущности хватает Духа Страха за горло, впиваясь удлинившимися черными когтями в темную кожу, и заглядывает в глубину его сути, выискивая его страх. И по сдавленному сиплому рычанию находит, едва ощущая, как в глубине разорванной когда-то души была обыкновенная волшебная жизнь на одном из материков далекого мира.

— Значит, ты у нас больше всего на свете боишься вспомнить кто ты… — насыщаясь чужим страхом, едва слышно шипит Король Кошмаров, и вытаскивает давно забытые воспоминания бывшего темного эльфа наружу, наслаждаясь его надрывным звериным криком, от которого даже Хранители на другой стороне леса вздрогнули и затравленно повернулись в его сторону, но на благо, Туф их вновь отвлекала.

— Ты сделал неправильную вещь, когда начал угрожать Хранителям, а точнее тому, что они защищают и любят, — едва склоняя голову в бок почти веселится Кромешник, довольствуясь чужим страхом, болью и страданием, — И теперь тебя никто жалеть не будет, отдавая мне на растерзания. Но большую ошибку ты совершил в самом начале. Когда…

Питч замолкает, отвлекаясь на боль, едкой щелочью распространяющуюся по всё ещё не заживающей ране, и призывая Изумрудную Тьму, дабы залечить себя.

— Ты сдохнешь от этого яда… — едва очнувшись от своей боли и презренно осмотрев Короля, выплевывает Дух, кривя полоску губ в подобии усмешки.

Однако когтистая рука на его горле сжимается сильнее, а страх вновь завладевает рассудком, и Питч филигранно, по ниточке, достает все его потаенные страхи, точно так же, как эта тварь проделывал это с Джеком.

До боли, до безумия, до расщепления сгнившей души.

Когда дело касается Снежного, то ни одно живое или уже не живое существо причинившее ему боль, не сможет выжить, а вот умирать будет долго и в жутких мучениях.

Питч хищно прищуривается, цинично оценивая, какую эмоцию должен вспомнить Дух в следующую секунду, захлебываясь криком и страхом внутри души. Король чувствует вязкую холодную кровь на кончиках когтей, что вонзились в шею и медленно жестоко улыбается.

А Тьма, вся что ему подчиняется, скапливается пологом за его спиной, в любую из секунд готовая обрушиться на Духа и поглотить его, заполонив собой всю поляну.

Когда мучения дергающего в его когтях Духа становятся невыносимыми, самыми болезненными и страшными, Питч отшвыривает иномирца на почерневший снег и щелкает пальцами, подмечая, как в стороне Фея поставила внутренний второй купол на Хранителей, и дабы тьма случайно их всех не задела.

А Тьма по приказу срывается огромным матово-черным потоком, обрушиваясь на всё ещё кричащего Духа Страха.

— Жалкая пародия на Короля Кошмаров, — шипит Питч и сжимает почерневшую руку в кулак, слыша, как вместе с этим Тьма по приказу ломает все кости в теле этого Духа.

Однако, следующего никто не ожидает и позади, за мгновение как купол резко идет лазурной рябью, Питч слышит знакомое рычание, а потому и приказывает теням закрыть полностью тело Духа, а сам меняет свое одеяние на частично закрытое. А сразу за рычанием слышится такой знакомый голос у него за спиной:

— И что тут происходит?

Кромешник на секунду прикрывает глаза, и сразу после резко разворачивается, создавая в руке клубок из Тьмы.