Страница 43 из 45
Безумие, смерть, саму ядовитость и всепоглощающую ярость, вот что чаще всего видят в этих глазах. Но не белоснежный. Только не Джек.
Черный теплый плащ настолько небрежно расстегивается и скидывается мужчиной и, как только мальчишка подходит ближе, накидывается на худые оголенные плечи: топ-то сука без рукавов.
Король злится, едва рыкнув, но притянув при этом мальчишку ближе, осматривая на наличие повреждений, или хотя бы одного постороннего вмешательства. Никто не трогал, никто и пальцем не коснулся, даже когда камеры его не засекали. Это хорошо…
— Сволота, — холодно бесится Питч, застегивая первые две пуговицы своего же плаща на мальчишке, и уже точно зная, как накажет этого сбежавшего недофигуриста-акробата дома, — Опять умудрился съебаться мимо охраны.
— Не сердись… Пудинг, — Джек применяет запрещенный прием и добивает, поднимая голову и преданно заглядывает в золотые глаза своего любимого, — Я буду послушным всю неделю, мой Король…
Джек знает, что ему пиздец дома, знает, что выбесил, знает, что сорвал сделку, знает, что нарушил снова правила, но равнозначно и знает, что наказание он примет с удовольствием. Джек прекрасно знает, что злость, играющая в глазах его Короля, сменится на жадность и бешенную страсть, как только они останутся вдвоем. Джек прекрасно знает, что через четверть часа на нем не будет ничего, кроме ошейника с золотым «Пудинг», который специально затянут на пару клёпок сильнее, и он почти будет задыхаться… но всё равно просить не останавливаться, просить держать под собой…
Будет умолять ещё и ещё, пока не провалится в бездонную черноту бессознательного.
А утром всё повторится. Но а днем будет уплетать фисташковое мороженное, ходить в ебанутых пушистых тапочках, опять же без ничего, и лишь в одном ошейнике, и нахально мешать новым серьезным делам своего Короля, нагло отбирая то телефон, то ствол, усаживаясь к нему на колени с просящим и таким любимым: «Пуди-и-нг, давай снова поиграем?..»
Конец.
**~маленькие дополнения, как взгляд в их будущее~**
— Скучал по мне, Пудинг?.. — сладко, нежно, и одновременно хищно поглядывая на своего Короля…
***
— Нацепи, защелкни… — шепча вновь и вновь эти слова, как молитву, расфокусированным мутным взглядом смотря снизу вверх на своего мужчину, — Присвой… Ты ведь жадный Король… Мой Король. Мой Пудинг…
***
— Дыши глубже, мой хороший… Дыши… — надменно и властно, не спуская жадного золотого взгляда с мальчишки, стоящего на коленях перед ним, сильнее стягивая декоративный ошейник на хрупкой белоснежной шее…
— Ещё, Пудинг… пожалуйста, затяни ещё… — сдавленное и такое сексуально-сиплое слышится от покорного белоснежного.
========== XIII Сказка ==========
А он и не знает, с какого черта у него такая жизнь. Но он наслаждается, отрывается, используя всех и каждого.
Новый день и новый клиент, и он одним взглядом голубых глаз намекает на очень сладкие отношения. Все что захочет этот богатый, но не очень красивый, магнат будет исполнено.
«Конечно, идиот, заливайся соловьем дальше», — думает Фрост про себя, расчетливо обдумывая свой следующий шаг, но его взгляд, направленный на мужчину, по-прежнему восхищенный и наивный.
Эдакий пай-мальчик, эдакая детка, дорогая сладенькая сучка, не эскорт — выше, не шлюха — дороже, не куколка — игрушка. И, сука, это прибыльнее, нежели быть самой востребованной вебкам моделью.
«Ну конечно, прибыльнее», — думает парень, незаметно хитро прищуриваясь, — «Ведь сегодня на счету этого расфуфыренного уебка пару десятков свободных миллионов, а завтра не будет нихуя… И все из-за неуемной похоти и самомнения…»
Джек подавляет усмешку, кивая болванчиком, продолжая строить из себя пустышку, и думает, что посиделки в супер-крутой кофейне пора заканчивать. Он ведь хороший мальчик, он стесняется и потупливает глазки в пол…
Идея не то, чтобы подлая, скорее афёрная пришла на третьем курсе ненужного вовсе колледжа, и через месяца три после этого, парень послал нахуй как колледж, так и весь мир, начиная свои игры со взрослыми и богатыми.
Молодость и необычная внешность сделали свое дело, и он получил неограниченный запас халявных денег, которые просаживает куда и как захочет.
И вот — до встречи завтра вечером — он говорит это мягко, обещающе, позволяет неровному румянцу лечь на бледное фарфоровое личико. А жирный взгляд дяди проходится сверху до низу, но Джек лишь вновь только невинно улыбается и смущается, крутит в пальцах застенчиво сердечко, которое кулончиком болтается на его ошейнике и делает пару шагов назад, давая понять, что ему правда пора бежать домой. Готовиться к завтрашнему вечерку… Как его провожают — тем же жадным похотливым взглядом — он не думает, лишь робко скрывшись за поворотом шумной улицы, выдыхает резко и едва раздраженно.
Маска слетает, подобно шелковому флеру, быстро, изящно и легко, и вот уже ледяной злой взгляд является миру, и теперь вообще не скажешь, что где-то ещё есть в этом существе наивность и невинность.
Новый, подаренный бывшим папиком, айфон во время вибрирует, и лавируя меж людей, снующих рядом, Джек сразу отвечает.
— Ну что, опять тебе говорили в каких позах будут трахать и сколько дадут за это? — хитроебистый голос Туф на том конце слишком слащавый, никак опять эта любимая стерва кому-то насолила.
— Не-е-ет, — тянет беловолосый парень, уже забегая в метро, — Этот поумнее оказался, интеллигент хуев. Но взгляд…
— Ты их всегда терпеть не можешь, — хмыкает Туффи, — Что там по плану?
— Как всегда. Завтра вечером в Роял-Платинум. Пентхаус, столик на двоих, свечи… масло… О! И кажется этот хуй любит таки ошейники и стяжки, — Джек ржет, не обращая внимание на удивленные взгляды других мимо проходящих. Ну вот и станция…
— Тебе решать, но чтобы уже к одиннадцати ты выслал мне реквизиты его карточки и пароли, — быстро говорит девушка и достаточно громко что-то щелкает на клавиатуре.
— Оки-доки, сладкая. Тогда я побежал готовиться к…блядь… волнительному и такому незабываемому свиданию!
— Давай. Не переигрывай только там, шлюшка.
А Джек лишь ржет и скидывает, запрыгивая в вагон и сразу занимая понравившееся место.
Шлюшка… Ооо, он ещё та шлюшка! Но только до того момента, как напоенные вусмерть и разморенные от легкого наркотика папики не отрубаются на полу или кровати. Дело никогда не доходит до постели, максимум — охуенный стриптиз, минимум — невинный поцелуй в щечку. Джек знает себе цену и знает, как действует на таких старых и разбалованных хуев. Ему не нужно раздвигать ноги, ему не нужно даже сосать, они сами фантазируют, пьют, очень много болтают и высказывают пошлостей, а после и не замечают, как действует наркота или снотворное. Они сами виноваты, а он лишь жертва, которая взымает с них энную сумму. Всё просто. Не все маленькие рыбешки безопасны и наивны в этих ебучих реалиях.
Джек ухмыляется погано-ядовито и не по детски, и думает, что завтрашняя ночь будет охуенной и он знатно повеселиться.
И эта ночь становится таковой.
Он не успевает даже раздеться, лишь снимает прозрачный блестящий топ, но остается в коротеньких джинсовых шортиках, он медленно пьет шампанское, с оценкой лучших сомелье Франции, и хладнокровно при этом наблюдает, как тучный мужчина заваливается на бок и проваливается в глубокий сон. Кнопка на диктофоне щелкает, запись прерывается. Всё что говорил этот боров про работу, про врагов, про свои ебанутые фантазии, про жену и трех любовниц… О да, всё теперь здесь, но эта хуйня, перестраховка. Джек уже переслал нужные циферки и буковки своему любимому стервозному хакеру, который уже снял со счета этого магната пару сочных лимончиков.
Фрост отпивает ещё глоток шампанского, морщится — не его вкус и не его уровень, можно было бы и подороже… и оставляет запасной айфон с той самой записью на тумбочке, с красочным сообщением — «Это всего лишь копия» — и удаляется из пентхауса, накинув на голый торс лишь свою любимую кожаную куртку.