Страница 16 из 56
— Спасибо, — поблагодарил Ник, но тут же замолчал, задумавшись. — Хотя постой. Амир — араб, он бы не стал общаться с женщиной. Кто помог тебе? Вряд ли Маркус, он бы с ним не договорился.
Теперь пришло время молчать Андрее. Ник ее не торопил, ему нужен был ответ и неважно, сколько пришлось бы ждать. Он видел по лицу матери, как она сомневалась, стоит ли говорить, но в итоге она сдалась и вздохнула.
— Твой отец. Амир — его партнер.
— Отец? — непонимающе нахмурился он. — Он ведь мертв.
Андреа отвечать не торопилась.
* от лат. Quo vadis (куда идешь?). Является предложением задуматься, правильно ли человек живёт, туда ли идёт в своей жизни, верны ли его жизненные цели, ценности и т.п.
========== Глава 11. Запах свободы ==========
— Мамуля, — ухмыльнулся Ник, правда, ухмылка больше была похожа на оскал, что Энди едва заметно сжалась и прикусила нижнюю губу, понимая, что все же сказала лишнего. — Мой отец жив?
От него веяло агрессией, Андреа чувствовала ее едва ли не физически, когда он смотрел на нее сверху вниз, совсем близко, всего в нескольких сантиметрах. Она молчала слишком долго, а он был слишком вспыльчив, чтобы переждать гнетущее молчание, повисшее в спальне. Она молчала, а Ник не знал, какой ответ хотел услышать больше. Одно он знал точно: ни один ответ ему не понравится, а значит, разговор предстоял крайне неприятный. Как и все разговоры с того момента, как самолет рейса Лондон-Чикаго приземлился в аэропорту места назначения.
— Нет, — все же ответила она на вопрос. — Мертв.
— Хорошо, — усмехнулся Николас и отступил на шаг, положив руки в карманы джинс, но взгляд не отводил, слишком много вопросов было в его голове. — Давно?
— Одиннадцать месяцев.
— Он знал обо мне?
— Милый… — начала было Андреа, но красноречивый взгляд сына заставил ее замолчать. — Знал.
— Хорошо.
Ник никогда не представлял себе отца, никогда не интересовался, кто он, где он, почему бросил его. Для него родного отца попросту не существовало, он был не более, чем фантомом, который совершенно его не беспокоил. Стоило ему узнать, что в своей семье он приемный, вся его злость, вся обида вылились на мать, которую он представлял по-разному. В его юношеском максималистском воображении она была кем угодно, но всегда оставалась последней дрянью, не достойной даже его, Николаса, взгляда. Она была виновата во всех грехах, во всех злоключениях, во всех проблемах. Она была виновата во всем, ведь стоило ей не бросить его, все было бы иначе. Он бы жил лучше, у него бы была нормальная семья, а не только приемный отец, которого он практически не видел, не приходилось бы выживать на грязных улицах Лондонской окраины. Но из-за нее, этой воображаемой женщины, которая невесть зачем родила его, все шло наперекосяк. А она даже ни разу не появилась в его жизни, хоть он ее и ждал, даже первое время готовый простить за прошлые грехи.
Сначала у него не было возможности, но было дикое желание узнать ее, а потом была возможность, но не было желания. Поглощенный грязным криминальным миром, Ник слишком увлекся желанием не только оправдать надежды своего наставника, но и переплюнуть его, показать, что он ничуть не хуже, что он достоин занять вакантное место.
Он увидел ее случайно по одному из каналов, что фоном шли поздним вечером по большому телевизору в его пентхаусе на последнем этаже. Она была слишком на него похожа, хоть он сначала и отрицал сей факт, но мысль глубоко засела в его голове. Он всегда знал, что от англичанина в нем не было ровно ничего, что родился он в Чикаго, приемный отец, стоило Нику немного надавить, рассказал ему, как его забрали из одного из приютов. А та женщина с экрана как раз была в Чикаго.
Мысль была слишком навязчивой, Нику пришлось нанять человека, который за баснословную сумму обещал все узнать, соблюдая полную анонимность. Он и узнал. Николас оказался прав. Она была его матерью. Купающейся в роскоши матери-героини, которая плевать хотела на тяжелую судьбу родного сына.
— Хорошо? — непонимающе переспросила Андреа, удивленная столь спокойной реакцией сына.
— И как долго он знал? — вопросом на вопрос ответил он.
— Отдать тебя в приемную семью было нашим совместным решением.
— Дерьмовое решение.
— Милый, — вздохнула Энди и приблизилась к Нику, хотела погладить тыльной стороной ладони его щеку, но он тут же одернул голову, неприятно царапнув руку порядком отросшей жесткой щетиной. — Я не хочу оправдываться постоянно, я уже говорила, что так было лучше для тебя. Твой отец тогда сидел в тюрьме, ему до выхода еще пять лет было. Ты даже представить не можешь, как тяжело нам далось это решение. Но оно было единственно правильным. Я не прошу тебя сейчас простить меня или отца, я даже не надеюсь на это, мы уже обсудили это с тобой. Я просто хочу хоть немного побыть в твоей жизни, помочь тебе в трудную минуту. И пусть мне не хочется тебя отпускать, я отпущу, ведь ты хочешь это. Отпускать будет так же больно, как и тридцать лет назад, но такова цена за месяц с тобой. И я готова ее заплатить.
Она смотрела на него так искренне, с затаившейся болью в глазах, что ему на миг захотелось поверить ее словам, ее переживаниям, страданиям. Поверить, что она действительно хотела ему лучшего, что она раскаивается и действительно несет тяжелую ношу всю жизнь, наконец заслужив прощения. Но за этот месяц Николас узнал о прекрасных ораторских способностях матери и так безоговорочно верить ей у него не получалось. Да он и не хотел.
Он хотел сказать ей об этом, что не верит ей, но промолчал, не желая заводить старую пластинку заново, ее ответы он все равно знал, они не менялись из разговора в разговор.
— Так как мертвый отец помог тебе договориться с Амиром? — сменил он тему разговора.
— Я хорошо общаюсь с его сыном, твоим братом. Он после смерти отца продолжил его дела.
— Братишка тоже в курсе событий? — хмыкнул Ник, продолжая пристально разглядывать лицо матери, что ей стало даже как-то неуютно и она присела на подоконник, чуть дальше от него.
— Нет. Он все только утром узнал, но согласился помочь нам. Не знаю, чего ему это стоило, — Энди покачала головой, — но он смог договориться о встрече. После которой он бы хотел познакомиться с тобой лично. Если ты захочешь, конечно.
— Сначала нужно не сдохнуть на встрече, а потом уже поговорим о новоиспеченных родственничках. А то вас слишком много накопилась.
— Конечно, милый, тебя никто не принуждает.
— Так когда встреча? — Ник все же задал интересующий его вопрос, закончив с прелюдией.
— Завтра в полдень. Все уже оговорено и организованно, тебе просто нужно прийти на встречу и не наделать глупостей.
— Будь уверена, мамуля, завтра я точно не налажаю, а теперь, — Ник отошел к двери, ведущей из спальни, и услужливо открыл ее, взглянув на мать, — покинь спальню.
— И правда, тебе нужно отдохнуть, завтра ответственный день, — Андреа поднялась с подоконника и направилась из комнаты, остановившись возле самой двери и посмотрев на сына. — Спокойной ночи, милый.
Хотела поцеловать его в щеку, как частенько целовала сыновей, но Ник был слишком колючим, а испытывать судьбу еще больше она не рискнула.
— И тебе.
Улыбнувшись, она покинула спальню, а он смог остаться один на один с новой порцией многочисленных мыслей, из-за которых не спал уже ночами.
Ночь Ник снова провел без сна, думая лишь о предстоящей встрече с Амиром, которая наконец могла подарить ему обратный билет в Лондон. В положительном исходе он не сомневался, но все же волновался, прокручивая всевозможные варианты в голове снова и снова. Не избавил от навязчивых мыслей ни теплый душ, ни мягкая постель, ни накопившаяся за последние дни усталость. Казалось, бессонница преследовала его, изматывая, забирая не так давно восстановившиеся после ранения силы.
Время тянулось предательски долго, казалось, долгожданный и столь желанный полдень никогда не наступит. Ник скитался по огромному дому матери, то и дело поглядывая на часы, но стрелки, как он считал, и вовсе стояли на месте. Ожидание всегда томило и выматывало гораздо больше, чем сама встреча. Он ненавидел ждать, но в Чикаго все приходилось делать с точностью наоборот. Это бесило. Каким же было облегчение, когда в гостиную все же зашел один из людей Маркуса, оповестив, что пора выдвигаться.