Проклятый любить

— Господи, Эмили, бедная моя, — обеспокоенно начала Владислава и подошла к Эми, разглядывая ее с болью в глазах.

— Все нормально, — Эми снова отвела взгляд.

— Ненормально, но ты хоть жива, — она аккуратно взяла ее за руку и чуть нагнулась. — Все будет хорошо, все забудется…

— Я устала, Влада. Хочу немного поспать.

— Конечно, отдыхай. Я пока в коридоре побуду, поговорю с твоим врачом.

— Хорошо.

Влада удалилась, бесшумно прикрыв за собой дверь, а Эмили снова прикрыла глаза, стараясь абстрагироваться от давящих на нее мыслей, пока не услышала за дверью приглушенный голос Влады:

— Ник, привет. Ты нужен в Чикаго. Эмили в больнице. Все плохо, Ник, приезжай, как сможешь, ты нужен ей.

Его Эмили хотела видеть в последнюю очередь.

========== Глава 17. Точка невозврата ==========

Владе еще никогда не было так тяжело постучать в кабинет собственного мужа на пятьдесят третьем этаже одного из фешенебельных небоскребов, расположенных в Чикаго-лупе. Впрочем, за семь лет совместной жизни с Маркусом она вообще ни разу не стучала, а заходила сразу, без официоза и фамильярностей, предупредив очередную длинноногую секретаршу, которая была несомненно в его вкусе, с третьим размером груди, что у мистера Кроуфорда совещание. А сейчас стояла и не решалась, положив руку на стальную ручку двери под удивленный взгляд очередной грудастой потаскухи. Элизабет, кажется.

— Миссис Кроуфорд, все в порядке? — поинтересовалась накрашенная мордашка, выглянув из-за высокой стойки.

— Да, нормально. У мистера Кроуфорда совещание.

Сделав глубокий вдох, Влада без стука все же зашла в кабинет: светлый и просторный, с завораживающим видом на Мичиган, восхитительный закат над которым они когда-то любили наблюдать. Когда-то.

— Крошка, — Маркус ухмыльнулся, сидя в черном кожаном кресле за своим рабочим столом, и тут же отодвинулся, похлопав себя по коленке. — Не ожидал. Налей мне виски и присаживайся.

— Я просто соскучилась, — улыбнулась Влада, но, сняв пальто, просьбу выполнила: налила шотландский виски, добавила лед и протянула бокал мужу, устроившись у него на коленях, вдохнув дорогой запах его парфюма, который всегда сводил ее с ума. — И хотела с тобой поговорить.

— Поговорить? — усмехнулся он, по-хозяйски взял за подбородок и больно поцеловал, сминая ее губы, погладил по спине и, отстранившись, сделал глоток из бокала. — Ты же знаешь, что мне нравится, когда твой ротик занят другим делом.

— Знаю, но это важно, — вздохнула она, глядя в его родное-чужое лицо. — Я боюсь, что тебе может грозить опасность.

— Опасность? Что за странные мысли в твоей красивой головке, радость моя?

— Может и странные, но, Маркус, мне кажется, Том Уилсон хочет убить тебя… — Влада замолчала, выжидающе посмотрев на своего мужа, но тот молчал, лишь с интересом разглядывал ее лицо, продолжая приятно поглаживать спину через тонкую шёлковую ткань блузки. — Я сейчас была у Эмили в больнице, видела там Тома, он был в бешенстве. Боюсь, что он захочет расквитаться с тобой…

— И что же ты делала в больнице?

Поглаживания стали грубее и больше не приносили былого удовольствия: Маркус начинал злиться, но другой реакции она и не ожидала.

— Ты ведь знаешь, что Эмили — моя подруга. Единственная подруга…

— А ты знаешь, что я запретил тебе общаться с этой швалью… — он отставил полупустой бокал и выпрямился, сильнее прижимая к себе Владу. Криво ухмыльнулся и резко схватил за скулы, причиняя ей боль, что пришлось поморщиться и прикрыть глаза. — На меня смотри. Вот, так лучше, послушная девочка. Почему ты всегда не можешь быть такой же? Мы бы жили с тобой душа в душу. А ты, сучка неблагодарная, даже не можешь своим хорошим поведением отблагодарить меня за все, что я для тебя сделал, что вытащил тебя из грязи, сделал из шлюхи королеву. Где бы ты сейчас была без меня, м? Сдохла в какой-нибудь грязной подворотне от сифилиса? Я все для тебя сделал, все тебе дал. Что тебе еще надо, чтобы ты слушала меня?!

— Извини, — все же выдавила из себя Влада, вздохнув, когда он отпустил ее лицо. — Ты прав, мне не стоило идти к ней. Я обещаю тебе, что больше никогда не увижусь с Эмили, я ведь тебя люблю и не хочу, чтобы ты лишний раз расстраивался из-за меня. Но, Маркус, милый, я умоляю тебя, проверь ты этого Тома, я не хочу, чтобы он, не дай бог, навредил тебе…

Она с нежностью провела тыльной стороной ладони по заросшей щетиной щеке и улыбнулась. Колючий взгляд Маркуса стал мягче, и через пару секунд он все же улыбнулся ей в ответ, взял ее руку в свою и прикоснулся к ней губами, не сводя с нее взгляда. За эти моменты нежности, когда она действительно видела любовь к ней в его глазах, Влада готова была отдать слишком многое, но такие моменты были слишком редкими, чтобы затмить грубость и наглость ее мужа. Она его ненавидела, бесилась, представляла, как медленно убивает его, наслаждаясь его последними вздохами, а потом он снова становился тем прежним Маркусом, дарил ей нежность и любовь, ради которых стоило жить. А потом снова все портил, и этот порочный круг оказался бесконечностью, из которой не было ни единого выхода.

— Хорошо, я скажу своим парням, пусть проверят этого Уилсона…

Он действительно достал телефон, не отпуская Владу, набрал Лукаса, которому всегда звонил в подобных ситуациях, в двух словах обрисовал картину и отключился. Кажется, Лукас согласился все проверить, его ответы она совершенно не смогла разобрать.

— Ну, а пока мы ждем ответа, займемся полезными делами.

Маркус тут же поцеловал ее, не так, как до этого, страстно, вовлекая ее в бурю эмоций, которую мог создать только он. Подхватил под бедра и вместе с ней поднялся, целуя ее, не отрываясь, будто не желая упустить даже короткое мгновение. Белый кожаный диван в его кабинете оказался слишком холодным для обнаженной кожи, которой Влада его коснулась. Дыхание Маркуса обжигало, сводило с ума, от его властных прикосновений и влажных губ на ее теле перехватывало дыхание и так безумно хотелось, чтобы он овладел ею, но он не торопился, наслаждаясь ее сладкими стонами и мольбами продолжить, которые разжигали его еще больше. Его движения граничили с помешательством и животной страстью, но его грубость не приносила боли, лишь больше возбуждала ее, ее крики были слышны далеко за дверьми его кабинета, но сдерживать себя с ним не представлялось возможным.

Утомленные страстью, они лежали на диване: она доверчиво устроившись на его плече, а он властно ее обнимая, оглаживая ее упругую попку. На разговоры не было сил, но эти минуты молчания были словно ложкой меда в беспросветном дегте.

Маркус выругался, когда на столе так не вовремя завибрировал телефон, нехотя отпустил жену и поднялся, подойдя к столу. На экране высветилось имя Лукаса.

— Ну, что еще?

— Уилсон действительно крутился возле Вашего офиса.

— И почему он еще не передо мной на коленях? — недовольно ухмыльнулся Маркус.

— Он ушел от нас… Но мы ищем его.

— Если через час его не будет в моем кабинете, я вас всех поувольняю, идиоты.

Влада оказалась права. Он взглянул на нее, словно на кошечку лежащую на животике, и усмехнулся. Чертовка, которую он любил больше всего на свете. Его чертовка.

***

Казалось, с последней поездки Николаса в Чикаго не изменилось ровном счетом ничего. Даже погода была такая же холодная, пасмурная и неприглядная. Он снова поднял ворот своего пальто и нахмурился, взглянув на затянутое тяжелыми тучами небо: явно собирался снег. Благо, в этот раз его никто не преследовал, никто не пытался найти и убить, не приходилось постоянно озираться в попытках найти врага, которого он ни разу так и не увидел. Прямо возле здания аэропорта смог он взять теплое такси и, назвав водителю адрес больницы, спешно сказанный по телефону Владой, отправиться по указанному адресу.

— Черт возьми, Влада, объясни нормально, что случилось.

— Маркус случился.

Имени его брата хватило, чтобы на целые долгие сутки оставить шаткие дела в Лондоне и вылететь первым рейсом в место, в которое, несмотря на слова, сказанные Эми, возвращаться никогда не собирался.