Право Выбора

========== Пролог ==========

Драко Малфой с детства привык к тому, что решения его отца всегда верны, авторитет неоспорим и единственное, что он должен испытывать по отношению к Люциусу – безграничное уважение и благоговение. Надо признать, что тогда следовать подобному образу мыслей было гораздо проще. Тогда кумир отца – Тёмный Лорд – был лишь гипотетической фигурой, перспектива возвращения которого сулила лишь ещё больше величия чистокровных волшебников. Возрождение Волдеморта должно было лишь поспособствовать усилению их власти и влияния на магический мир, а ещё давало надежду на то, что магглы, грязнокровки и предатели крови займут, наконец, то место, которого достойны на самом деле.

Однако время шло, и становилось очевидно, что вернувшийся Великий Тёмный волшебник преследует только свои интересы, а его так называемые последователи, Пожиратели Смерти – всего лишь слуги, причём действующие без права на ошибку.

Получив задание убить Альбуса Дамблдора, Драко поначалу искренне считал, что Тёмный Лорд выбрал его для этой миссии потому, что видел в нём потенциал и верил, что юный наследник Малфоев справится. Юноша был горд собой, предвкушая, как до глупого старика дойдёт, что не только его любимчик Поттер может быть Избранным. То, что эта миссия на самом деле – наказание его отцу за провал в Министерстве Магии, он понял далеко не сразу. Паника и осознание истинной сути происходящего накрывала его постепенно, когда никак не удавалось починить Исчезательный Шкаф, передать смертоносные подарки директору Хогвартса чужими руками, когда Снейп настойчиво предлагал свою помощь, словно куда лучше зная, что Драко на самом деле не способен на то, что ему было поручено совершить.

И пусть Тёмную Метку он принимал с энтузиазмом, следуя усвоенным с детства убеждениям отца, впоследствии Драко понял, что никогда не имел пресловутого права выбора. Люциус сидел в Азкабане, а оттого, насколько он будет успешен в порученном задании, будет зависеть жизнь его матери и его собственная. Речь шла не о привилегиях и заслугах, а о выживании. И отца, способного подсказать и утвердить в правильности принимаемых решений, рядом не было.

Когда миссия была завершена, пусть и с помощью Снейпа, жизнь его претерпела ещё большие изменения: большую часть времени Драко теперь проводил в Малфой-Мэноре, участвуя изредка в собраниях Пожирателей Смерти, почти не появляясь в Хогвартсе, где теперь командовали Кэрроу. Выпущенный из Азкабана отец выглядел жалким и подавленным, мать была тенью самой себя, а в поместье распоряжалась его тётка Беллатриса, использовавшая некогда прекрасную столовую в качестве комнаты для пыток. Казалось, Мэнор изо дня в день впитывал в себя весь ужас и отчаяние его пленников, постепенно превращаясь из произведения архитектурного искусства в мрачный могильник.

В момент, когда Тёмный Лорд на одном из собраний забрал палочку Люциуса, совершенно не заботясь о том, что на самом деле тот вовсе не желал её отдавать, образ отца, которому он всю жизнь хотел подражать и которого так боялся разочаровать, рассыпался прахом, словно в него попало заклинание Редукто. Он много думал том, что, вероятно, не всё, что тот внушал ему с детства, следовало принимать на веру.

Именно тогда наследник чистокровной фамилии позволил себе мыслями вернуться к тому, что не давало ему покоя с четвёртого курса. К тому, что Люциус никогда бы не понял и не одобрил. Более того – за одну подобную мысль можно было получить Круциатус и перспективу стать лишённым наследства предателем крови. Драко Малфой позволил себе думать о том, что то, что он обязан был считать отвратительным и недостойным его, на самом деле было прекрасным.

Состоявшаяся недавно помолвка с младшей дочерью Гринграссов Асторией никоим образом не повлияла на его вернувшуюся способность мечтать, поскольку мысли юноши занимала отнюдь не чистокровная невеста. Благо, их семья впала в немилость у Волдеморта и тот редко появлялся в поместье, а потому никто не копался в его голове в поисках доказательств верности и преданности. Другим же Пожирателям, постоянно появляющимся в Мэноре, юноша вовсе был не интересен. Он уже привык пропускать мимо ушей их слова о собственной трусости.

Тётка Беллатриса вспоминала о нём только в редкие минуты, когда ей надоедало самой мучить пленников на полу их столовой и можно было уделить какое-то время обучению племянника. Надо отметить, что её энтузиазма надолго не хватало, в понимании одной из самых фанатичных последовательниц Волдеморта, проявление сочувствия было слабостью, а потому ей не хотелось тратить время на сына своей сестры.

Драко Малфой поставил под сомнение авторитет отца, и пусть он никогда бы в этом не признался, но неожиданно для себя понял, что это сделало его чуточку счастливее. Родовая магия Мэнора всё ещё подчинялась молодому наследнику, а потому он наложил на свою комнату множество защитных заклинаний, в результате чего только его мать Нарцисса теперь имела возможность заходить туда. Там, спрятавшись ото всех ужасов, происходящих в поместье, он вновь и вновь воскрешал в голове единственный запретный образ, что вот уже несколько лет он любил столь же сильно, сколь вынужден был презирать. Образ той, которую он унижал и оскорблял каждый раз, когда больше всего на свете хотел поцеловать.

И пусть прошло несколько месяцев с тех пор, как она подалась в бега со своими пустоголовыми дружками, Драко не терял надежду, что рано или поздно ему выпадет возможность увидеть её вновь. Он и представить не мог, что его мечтам суждено сбыться совсем скоро, но отнюдь не так, как он себе это представлял.

========== 1. ==========

В тот весенний день Драко в очередной раз заперся в своей комнате, стараясь лишний раз не попадаться на глаза своей тётке и постоянно снующим по поместью Пожирателям Смерти.

Беллатриса явно была не в настроении, что выражалось в особой изобретательности в методах допроса пленников. Молодой человек не находил в данном процессе ничего интересного, при всех своих сомнительных моральных качествах он всё же не испытывал удовольствия, наблюдая агонию корчащихся на полу волшебников, гоблинов и оборотней. А потому он счёл за благо посвятить время совершенно безнадёжному, с его точки зрения, делу – попытке научиться вызывать Патронуса. Поистине радостных воспоминаний ему не хватало, да и обстановка для вызова позитивной силы была явно не подходящей, но Драко привычно обвинял не себя, а некомпетентных преподавателей Защиты от Тёмных Искусств, которые предпочитали обучать не весь курс, а чёртова Избранного Поттера в индивидуальном порядке.

Среди Пожирателей помочь ему было некому, они предпочитали оттачивать свои навыки применения Непростительных и были не заинтересованы в других видах магии. Драко предполагал, что Снейп мог бы помочь, но новый директор Хогвартса практически не появлялся в Мэноре. Молодой человек быстро начинал раздражаться от собственных неудач, что в свою очередь только усугубляло ситуацию.

Внезапно раздался хлопок, и посреди комнаты появился его личный домовой эльф Хуки.

- Какого чёрта тебе нужно?- Излишне резко рявкнул он на существо, поскольку в тот момент слабое свечение начало появляться из палочки Драко и тут же исчезло, не успев оформиться даже в мало-мальски приличный щит, не говоря уже о телесном Патронусе. Более всего его разозлило то, что воспоминание о ней помогло. Не должно было, но сработало. От этого на душе стало ещё гаже. А потому так приятно было отвести душу, сорвавшись на Хуки. – Я же просил меня не беспокоить!

- Простите Хуки, сэр Драко. – Затрясся от страха домовик. – Мадам Беллатриса послала за вами! Она сказала, что это срочно! Хуки плохой эльф, Хуки накажет себя за то, что побеспокоил молодого хозяина!

- Исчезни с глаз моих. – Устало пробормотал Драко, пряча палочку. Очередной громкий хлопок возвестил об исчезновении эльфа. Тяжело вздохнув, юноша медленно покинул комнату. То, что тётка вспомнила о его существовании, определённо не сулило ничего хорошего.