Страница 18 из 35
Хайден смерил оленя взглядом.
- Это не гость, Джуниор, это тонна с гаком свежего мяса, которое само к нам пришло. Убери фульгуратор.
Не помню, говорил я или нет, но Хайден единственный из горилл носил на поясе кобуру с пистолетом. Я в огнестрельном оружии не силён и не знаю, что это была за модель и какой у неё калибр. Как по мне, пушка Хайдена выглядела огромной, как и он сам. Они были под стать друг другу.
Джуниор, чтобы пройти, раздвигал горилл, перед Хайденом они расступались сами.
Он подошёл к воротам. Сервомоторчик тихо жужжал, отводя их в сторону. Олень фыркнул, нетерпеливо переступая копытами, и с вызовом, без малейшего страха взирал на рослого человека, вытянувшего перед собой руку. Хайден выстрелил ему прямо в глаз, отчего голова оленя с противоположной стороны брызнула кровавым фонтаном. Без единого звука большерогий красавец повалился на бок. Правая часть рогов почти сразу же упёрлась в землю, отчего оленья шея неестественно вывернулась винтом.
- Позовите дежурных по кухне, - распорядился Хайден, убирая в кобуру пистолет и доставая из ножен такой же громадный нож, настоящий тесак. - Тушу придётся разделать здесь и сейчас. Мясо - на кухню, остальное - отволочить подальше, падальщикам. Рога оставим в качестве трофея...
Меня начало мутить, я отвернулся и поплёлся назад, понимая теперь, почему Химадзаки не пошёл смотреть на оленя. Он знал, что за этим последует.
Я мясоед, но я ни разу не видел, как забивают скот. Теперь увидел. Это не значит, что я сразу же перешёл на веганскую диету, нет, я так и остался мясоедом, но на пару дней аппетит у меня начисто отшибло.
Хэпшоу ещё в первый день обмолвился о том, что мясо здесь всегда свежее. Я не сразу допетрил, почему. Доисторическая природа вокруг кишела зверьём. Если это могло прокормить доисторических людей, значит тем более могло и персонал "объекта С". Гориллы регулярно забирались в скиммеры и выезжали на охоту. С пустыми руками они не возвращались никогда. Дичь, рыба, оленина, а иногда и что-нибудь более экзотическое, вроде черепах, страусов, крокодилов и даже бегемотов постоянно присутствовало в нашем рационе. При необходимости охотники летали за добычей даже в Африку, благо до неё отсюда было рукой подать...
* * *
Рассказывая об этом инциденте, я безусловно понимал, что комиссию на самом деле не интересует доисторическая фауна, ей хочется услышать про контакты с первобытными людьми. Вопрос-то был задан неспроста, ибо таковые контакты действительно случались и пару раз я становился невольным свидетелем дальнейшего безобразия.
Впервые это случилось в тот день, когда мы с Юичи запустили виртуальную инсталляцию алгоритма и начали всестороннее тестирование его развития, предшествующее осознанию и личностному самоопределению. Я всё ещё ничего не решил насчёт просьбы Юичи и чувствовал себя не в своей тарелке, понимая, что однажды мне, возможно, придётся на него настучать и заставить корпорацию убить Чон-Су и Чон-Ма.
Внезапно по всему "объекту С" завыла сигнализация. Поскольку просто так тревогу никто бы не включил, заявись к воротам хоть целый прайд пещерных львов или стадо мамонтов, мы с Юичи поставили процесс на паузу и выглянули в окно, чтобы узнать, в чём дело. Заспанные гориллы из ночной смены выбегали из блока А в наспех надетых экзоскелетах с фульгураторами наперевес.
Дело очевидно было серьёзным. Химадзаки сообразил это раньше меня и простонал с мучительным надрывом:
- Неужели опять? Не-ет!!!
На сей раз у ворот столпились не все гориллы, основная их часть рассредоточилась вдоль периметра, будто ожидая массового штурма сразу со всех сторон.
Я пригляделся. "Контрольная полоса" вроде выглядела чисто. Не сразу и с немалым трудом я различил в траве несколько шерстяных бугорков.
- Это что, люди? - недоверчиво воскликнул я.
Бугорков едва бы набралось полдюжины. Они по-пластунски ползли к воротам в коротко скошенной траве.
Автоматические огневые батареи у нас имелись, как и система видеонаблюдения, однако ничего не работало, потому что не хватало искина, чтобы всем этим управлять. Как в средние века, гориллы надеялись лишь на свои глаза и руки, а ещё на экзоскелеты и фульгураторы. Нас можно было уподобить заморской фактории колониальных времён, окружённой первобытной природой и кровожадными туземцами.
Хайден и Джуниор вдвоём вышли за ворота. Один шерстяной бугор выпрямился во весь рост, сложил к ногам своё оружие и демонстративно поднял раскрытые ладони. Так я впервые, хоть и издали, увидел живого, настоящего неандертальца. Музейные реконструкции в принципе правильно передают облик этих людей. Неадерталец был среднего роста, плотный, широкий, коренастый, словно рестлер, как и описывал Хэпшоу. Кулаки у него были не меньше, чем у Хайдена, а то и побольше. Если бы они схватились врукопашную, я бы не решился поставить на нашего дуболома.
Однако первобытный охотник изо всех сил демонстрировал, что пришёл с миром, и Хайден в ответ тоже поднял раскрытые ладони.
К нам зашёл Хэпшоу. Он тёр ладонями помятое лицо, прилагая немало усилий, чтобы удержать подмышкой квадратную бутыль с брэнди. Ещё ни разу я не видел, чтобы он пил что-нибудь, кроме брэнди.
Хайден полагался не только на железобетонную выдержку. Поскольку он был хитрожопым головорезом, прошедшим неизвестно сколько войн и миротворческих миссий, свой пистолет в кобуре он всё-таки оставил, пользуясь неосведомлённостью неандертальца об оружии будущего.
И тогда палеоантроп заговорил. Это не была текучая многообразная речь, как у политиков с хорошо подвешенным языком или у телепроповедников, нет, это были отрывистые выкрики, в которые, однако, неандерталец ухитрился вложить целую бурю эмоций, главным образом душевную боль и чувство потери.
Я буквально остолбенел, словно на моих глазах произошло величайшее чудо. До сих пор я полагал, что неандертальцы не умели говорить. Я ведь программист, я не историк и не археолог, не антрополог и не лингвист. Откуда мне было знать?