Страница 4 из 22
Два флута взмыли в небо следом за ней; на них восседали испытуемые Велеис воительницы. Алана сжала ногами бока флута, и тот, повинуясь, поменял направление. Холодный порывистый воздух жег легкие, кафтан Аланы стал влажным. Скоро станет совсем холодно и руки одеревенеют, потеряют чувствительность.
Флуты внизу уже выделывали фигуры, кувыркаясь в воздухе, выписывая петли, подчиняясь всадницам. А те показывали, что у них хватает мастерства выдержать подобную круговерть и не сверзиться.
Алана привстала, приготовилась, напрягая мышцы. Однако руки дрожали, пальцы так вообще намертво вцепились в седло, а сердце бешено стучало. Страх высоты съедал, заставлял тело наливаться тяжестью и становиться неловким, грузным.
— Даруй мне шанс, светлая Фрит, — прошептала девушка и просвистела команду. Желтый перестал рывками рваться вперед, выровнялся. Алана с трудом разжала пальцы и спрыгнула вниз, прижав руки к телу и выбросив из головы мысли о возможной смерти. Длинный хвост разворачивающегося флута хлестнул ее по плечу.
Окружающий мир стал смазанным пятном.
— Держи ее! — услышала Алана крик двадцать пятой.
Один из флутов летел за ней, вперив янтарно-желтые глазищи и выставив задние лапы. Если он поймает «добычу» до Желтого, ее съедят насмешками. К счастью, любимец Мэйрин успел, ухватил ее когтями. Не будь на жрице плотного корсета, дело бы порезами и синяками не ограничилось.
«Удалось», — подумала двадцать вторая, пока флут нес ее к обрыву и крошечному черному квадрату-проему. Быстро преодолев расстояние, он шумно влетел внутрь, выпустил девушку из когтей на пол и вспорхнул на свой шест.
При ударе об пол Алана здорово ушиблась, но вида не показала. Она встала, забыв о боли, чтобы встретить вторую жрицу поклоном. Слишком назойливо ныли пальцы на правой руке, нехорошо онемел бок, коим она упала на пол загона.
Велеис медленно ступала к ней.
«Смотрит мимо меня, — с досадой подумала Алана. — Сейчас отчитает».
— Ты поступила глупо, двадцать вторая, — процедила рыжая жрица. — Кто дал тебе право самовольно рисковать жизнью? Позабыла, что принадлежишь Фрит? Если еще раз позволишь себе подобную вольность, лишишься меча.
— Я и без того его лишена, — негромко ответила девушка.
Мэйрин, стоявшая у седел, покачала головой, всем своим видом пытаясь показать – «Не спорь, глупая!». Алана молчала, ожидая ответной колкости Велеис. Но рыжая жрица не стала продолжать обмен любезностями.
— Раз тебя так распирает от силы, отправляйся с младшими в ближайшую деревню. Начинается сенокос.
— Я мечница, а не крестьянка.
— Ты противишься моей воле?
Два флута сцепились у лохани с водой, защелкали клювами, встопорщили хохолки на головах. Один был еще мелким, не обрел еще яркого оперения, тогда как другой поражал красотой и размерами. Послушницы, прибирающиеся в загоне, невольно сравнили стычку флутов с противостоянием двух жриц.
Алана с трудом выдержала взгляд опытной Велеис.
— Как пожелаете.
Жрица прошла дальше, начала что-то говорить послушницам, разглядывать флутов, как будто ничего и не случилось. Алана отвернулась от нее, стала стягивать с себя корсет. Мэйрин отвела ее в сторону.
— Чего ты добиваешься? — шепотом спросила девятнадцатая.
— Я как прокаженная, — произнесла с трудом Алана, чувствуя, как распирает ее от обиды. — Ничего не сделала, а все кажусь ей виноватой. И первая не снизойдет до разговора со мной. Они меня ненавидят.
— Вовсе нет, — успокоила ее Мэйрин и ахнула, задрав кафтан Аланы и увидев наливающиеся всеми оттенками фиолетового синяки. Жрица провела тонкими пальцами по коже, покачала головой. — Флуты могут сломать позвоночник, когда ловят. Неужели тебе не было страшно?
— Еще как, — признала Алана. — Но вторая моих стараний не оценила.
— Зато оценила твою глупость. Веди себя тише, авось, она и смилостивится.
— Не будет этого, — тоскливо протянула двадцать вторая и посмотрела на пальцы правой руки. Они припухли и побагровели, даже шевелить было больно. — И как я такими пальцами сено прибирать буду?
—А это тебе в наказание. Левой придется работать.
Делать нечего. Сникшая Алана поплелась к выходу. Наскоро перекусив, переодевшись в старый кафтан и накинув плащ, она вместе с младшими жрицами направилась в ближайшую деревушку. За ними приехал мужик на телеге. Алана забралась на телегу, улеглась на соломе и принялась смотреть в небо. Натужно тащила телегу немолодая лошадь, хихикали молоденькие жрицы, выделывались перед мужиком-возницей, показывая фокусы: то на голову встанут, то колесом пройдутся, а то и вовсе затеют драку, выплескивая томившиеся в теле силы.
На ярком голубом небе толпились кучерявые облака, точно молодые барашки. Ветер нес пряные ароматы травы и земли близ залива, к этим запахам примешивалась нотка сладковатого душка от навоза. Алана глянула на свои пальцы, которые ей перетянули смоченным в заговоренной воде полотном. Болят, и болеть будут еще долго.
Дорога тянулась через зеленые поля к низине, где когда-то люди решили поставить дома. Вот они показались: крепкие, приземистые, с крышами, заваленными соломой. Домов было около тридцати, и разделены они были хрупкими оградами из досок. Забрехал чей-то пес, но, завидев знакомую телегу, перестал надрывать глотку. Высыпала с ближайшего двора светловолосая ребятня: им всегда было любопытно взглянуть на жриц.