Страница 22 из 23
– Войдите! – сказал Брокки манерным голосом. Тинни обернулась и, невзирая на только что пережитое потрясение, едва не прыснула от смеха. Брокки сидел за столом и делал вид, что подписывает какую-то бумагу. Конечно же, этот мини-спектакль был рассчитан на одного зрителя – на Каюка.
– Развлечения готовы, Ваши Сиятельства. Пройдемте в Мрачную залу, – повторил мажордом, и самозванцы под ручку прошествовали следом за ним.
– Чавой-та они такие? Вроде даже кричали в капинетине этой. Не слыхали? – поинтересовалась одна из служанок, пришедших убирать кабинет.
– Не знаю. Но господин Каюк сказал, что Его Сиятельство, граф Дрищ, задумал что-то плохое, – прошептала ее товарка.
– Да ну?
– Ну да! А иначе как объяснить пропажу столового серебра?
– Выходит, Евонное Сиятеньство самое у себя ложки потырил?
– Тише! Я тебе ничего такого не говорила!
– Евонное Сиятеньство теперь и вилкой пырнуть может и ножом!..
– Тише ты, дуреха!.. Может, может! Говорят, что он та-акой самодур!.. Мне десятник рассказывал.
– На то он и Сиятеньство.
Первое развлечение, которое Каюк подготовил для скучающих сиятельств, ожидало их в Мрачной зале. Зала не зря носила такое название, потому что ее стены обитые черным бархатом и черные портьеры на окнах создавали соответствующее настроение. Пол, в угоду заданному тону, украшали размашистые пентаграммы, на полках, вперемешку с черными свечами, стояли петушиные чучела; на диванных подушках, золотыми нитками были вышиты какие-то буквы. Тинни замедлила шаг, чтобы прочитать загадочные надписи, по-видимому, выдержки из «Серой книги темно-серых магов». «La cucaracha, la cucaracha», «Ya no puede caminar», «Porque no tie
e», «Porque le falta», «Las dos patitas de atrа́s» гласили надписи.
«И эти люди хотят закрыть Травакадемию, называя ее рассадником зла!» – подумала Тинни, опасливо перешагивая через косой луч пентаграммы.
«Как в курятнике!» – подумал Брокки, исподтишка наступив на пятку важному мажордому, идущему впереди. Каюк сделал вид, что ничего не произошло, продолжая улыбаться лакейской улыбкой.
Самозванцы устроились на мягком диване, а расторопные слуги тот час же придвинули к ним столик, ломившийся от разноцветных десертов. Брокки, ничтоже сумняшеся, сграбастал ромовую бабу. Тинни тоже хотелось попробовать что-нибудь из предложенных десертов, но она постеснялась, полагая, что ее дурные манеры сразу же бросятся в глаза окружающим.
– Предлагаю вниманию Ваших Сиятельств самое модное развлечение всей знати – заморский птиц. Зело умный, глаголет правду о любом человеке. – Мажордом тем временем подошел к огромной, в половину человеческого роста, клетке, накрытой темным покрывалом, расшитым алыми звездами.
– Так уж и говорит? – спросил Брокки, набивая рот выпечкой.
– Правда, правда! Только не больше одного слова. Умный потому что.
– Гм! Интересненько. Тащи сюда своего чудо-птица.
Каюк с готовностью выполнил приказ «графа» и, подтащив клетку ближе к дивану, сдернул покрывало.
– Образина! – тот час же крикнул попугай, по-видимому, имея в виду лысого, круглолицего мажордома. Каюк скрутил покрывало жгутом, словно собирался задушить обидчика, но к счастью не сделал этого. Попугай же принялся чистить свои белые перья.
– Вот уж развлечение! – Брокки облизал пальцы и подошел ленивой походкой к клетке с птицей.
Попугай прекратил гигиенические процедуры, повертелся на жердочке, стукнул клювом в колокольчик и скосив хитрые глаза на Брокки, вдруг выкрикнул:
– Вор!
– Ой-ей! – запричитал Каюк, накинув на клетку покрывало. – Похоже, что Панкуша сегодня не в настроении. Простите, Ваше Сиятельство.
Слуги, подслушивающие за дверью, закивали головами и зашушукались:
– Теперь понятно с каких доходов он особняк отгрохал!
– И, говорят, третий покупать собирается!
– Вот ворюга!
Побледневший Брокки взял себя в руки и пожал плечами.
– Мало ли что глупый птиц болтает! Я-то знаю, что я честный человек.
– Да-да! Граф Дрищ – честный человек, – поспешила согласиться Тинни. – Теперь моя очередь.
– Может, не надо? – жалостливо спросил мажордом.
Травница нахмурилась и притопнула ножкой, прочитав в дневнике Дрища, что данное действие пугает и отрезвляет вялых слуг, а некоторым даже придает ускорения. Мажордом действительно испугался. Вздохнув, он вновь сдернул покрывало, и попугай радостно выкрикнул: