Полигон для амазонок

Отвлеклась я что-то, извините. Так вот, вернёмся к нашим баранам, нет, я хотела сказать, баронам, ну, и к оленям, как достойным представителям парнокопытных. Именно с циклопических размеров печёного оленя начался пир. Его внесли на гигантском, как раскладушка, подносе десять человек, быстренько разделали топориком и подали на столы (вопрос на засыпку: куда смотрит партия зелёных? Животное так и просится в Красную книгу). Затем последовал жареный кабан, далее – лебеди и павлины (я вообще не представляла, что их можно есть, знала только, что у птиц шикарный хвост и жутко отвратный голос), потом пришёл черёд всякой мелочи: кроликов, рыбы… Всё это закусывалось хлебом и запивалось декалитрами вина. Лично мне безумно понравились соусы с пряностями, правда, после приправ замучила жажда, и приходилось то и дело прикладываться к бокалу с минералкой.

Мои сотрапезники молча заполняли желудки, похоже, здесь не принято вести застольные беседы с набитым ртом. Пожалуй, это к лучшему: что-то я не горела желанием общаться с женихом, господин Марвелон, поочерёдно пожиравший глазками меня и Беллу, тоже ажиотажа не вызывал. Ничто не отвлекало меня от актуальных размышлений, и постепенно в голове выкристаллизовался план действий на сегодняшний вечер. Отлучиться бы на пять минут… пойти, что ли, носик попудрить?

Но вот челюсти задвигались медленнее, глаза пирующих лихорадочно оживились (может, оттого, что успели остограммиться?). В углу зала расположилась группа людей. «Цирк приехал!» – прозорливо предположила я, и не ошиблась. Один из акробатов взобрался на шар приличного диаметра и, стоя на нём и подталкивая его ногами, обошёл зал, умудряясь при этом извлекать кошмарные звуки из свирели и не запутаться в длинном, до пят, платье. Я рефлекторно поаплодировала, на меня недоумённо покосились все присутствующие, выражавшие зрительский восторг одобрительными воплями и топаньем ногами. Второй акробат прошёлся на руках, третий с разбегу прыгал в пылающий синим пламенем обруч, фокусник глотал шпаги и выдыхал огонь… Клоунов только не было, впрочем, их успешно заменял Марвелон.

Гвоздём программы стало выступление барона Оберона. Он во всеуслышание объявил, что согласен взять меня в законные супруги (нормально, да? Оказал честь, купил залежалый товар!). К счастью, я предусмотрительно заранее засунула в рот пару фиников, которые надолго склеили мне челюсти, отчего я не смогла произнести гневную отповедь. Даже кулаком в челюсть поганцу не заехала, крепко сцепив руки за спиной. С действительностью меня немного примирил щедрый подарок жениха – он вручил мне ожерелье и серьги, украшенные сапфирами, а также крупный перстень. Обвесившись драгоценностями (ни за что не верну после расторжения помолвки!), я тоже приобщилась к славной когорте новогодних ёлок.

Музыканты шпарили разухабистую мелодию, особенно старался арфист, яростно терзавший струны, натянутые на здоровенную раму; в центр зала высыпали парочки. Марвелон потребовал от меня выполнения данного впопыхах обещания. Отвертеться не удалось, и я поплелась в общий круг, злорадно косясь на длинные носы башмаков партнёра и намереваясь зверски оттоптать ему ноги.

Волновалась я напрасно – танец оказался совершенно несложным, надо было только кланяться вовремя, кружиться вместе со всеми и фланировать под ручку навстречу другой паре – тоска, одним словом, особенно если учесть, что эти однообразные движения пришлось повторять полчаса, не меньше.

Сплавив кавалера Изабельде (они тут же унеслись танцевать дальше, на этот раз все забавно подпрыгивали и опять же кланялись), я облегчённо вздохнула – Оберон не спешил вальсировать со мной (подагра замучила?), и я смогла незаметно улизнуть.

Поднявшись по каменной лестнице, я попала на галерею, опоясывающую помещение, и тут, к моей вящей радости, столкнулась нос к носу с Мариолой.

– Ты-то мне и нужна! – ликовала я, хватая горничную за руку. – Слушай, чего скажу.

– Ну? – служанка навострила ушки.

– Травы знаешь? – огорошила я беднягу вопросом.

Увидев растерянность и недоумение, со всей ясностью нарисовавшиеся на простодушной физиономии, я пояснила:

– Срочно нужно снотворное.

– Вам плохо спится на новом месте? – захлопала ресницами непонятливая Мариола.

– Да нет же! – я начала терять терпение. – Подсыпать в питьё барону, чтоб дрых без задних ног, а не шлялся по чужим комнатам.

– Не получится, – опечалилась служанка.

– Это почему ещё? – заинтересовалась я. – Выпить откажется из твоих рук?

– Он бессонницей страдает, – пустилась в объяснения женщина, – пробовал снотворным лечиться – не помогает, только живот болит.

– Тоже неплохо, – поразмыслив, заявила я, – пусть себе брюхом мается, из сортира до утра не выползая. Сможешь сделать настой покрепче?

– Смогу, – кивнула Мариола и тут же возразила: – Ему же больно будет!

– Выбирай, – пригрозила я, – что лучше: больной барон, но при тебе (можешь утешать и ухаживать), или здоровенький, но со мной!

В конце концов Мариола вынуждена была согласиться, и вовремя: я исчерпала скудный запас аргументов.