Страница 6 из 21
Темя Маркуса качнулось, принимая приказ к сведениям. Его путь лежал в подвальное помещение, которое находилось под заведением. Ресторан «Лантана», которым заведовала Саманта, был прикрытием. В криминальном мире это называется отмыванием денег: полученные нелегальное купюры попадают в оборот обычного бизнеса, тем самым могут вне проблем поступить на банковский счет без риска тюрьмы. Цепляться банально не к чему – все ведь честно. Само собой, работники ресторана – вовсе не заурядные клерки. Шантажисты, эскортницы, душегубы и головорезки. Утром они пекут хлеб, днем сервируют столы для гостей, к вечеру поют за ретро-микрофоном, а ночью продают чистейший кокаин.
Пока кости гостей обугливались в печи, Маркус спускался по лестнице. Он держал в руке металлический кейс. У подножия ресторана его уже ждали. Хван приветствовал улыбкой, на которую невозможно не откликнуться. Эпатажный наряд спрятался за плащом кремового цвета. К сумеркам в Багровом Элизиуме температура немного понижалась. Яркие огни и шум улиц не могли отвлечь Маркуса от человека, согревающего его сердце. Они поравнялись и размеренно потопали до тротуару в сторону своего дома.
– Что будет на ужин? – Лим вытянул из пачки одну сигарету и начал искать зажигалку.
– Стейк и вино.
эра крошечного ростка
– Но ведь гангстеры существуют, признай это.
Хван прикусил щеку от раздражения. Они спорили уже полчаса, сидя за маленьким столиком в кафе. На поверхности лежал ноутбук и несколько раскрытых тетрадей. Маркус не собирался сдаваться и с вызовом глазел на друга.
– Маркус, угомонись. Это давно осталось в двадцатом веке. Сейчас создать криминальную сеть просто невозможно, – Хван повысил голос, выделяя последнее слово. – Или ты испугался ехать туда?
– Нет, – Маркус откинулся на спинку стула, из-за чего мебель немного скрипнула.
– Тогда, – Лим развернул к нему экран ноутбука, – нам нужно сделать этот реферат. Преподаватель голову открутит, если опять попробуем съехать. Забудь про гангстеров, нужен Джеймс Бае. Я буду читать, а ты печатай. Только перефразируй как-нибудь.
– Прямо на ходу?
– Ладно, потом разберемся, – Хван махнул рукой, открывая нужный сайт в телефоне. – Просто пиши.
Монитор показывал открытый документ, мелькающая вертикальная полоска на строке немного бесила. Маркус чуть выглянул из-за ноутбука: друг листал поисковик, опустив черепушку. Он иногда отпивал остуженный какао, протирая верхнюю губу большим пальцем. Еще один атрибут влюбленности – подмечать детали. Маркусу потребовалось пару дней, чтобы прийти в себя. Он наконец-то примирился с тем фактом, что неровно дышит к другому парню. Конечно, находиться рядом с Хваном все еще неловко, а иногда даже уши краснели, но избегать его будет еще страннее. Объяснять свое необычное поведение хотелось меньше всего, потому он выбрал самый выигрышный вариант – притвориться, будто ничего не случилось.
– Джеймс Бае, – протянул Хван, остановившись на подходящем абзаце, – актер из Элизиума, стал культовым посмертно. Умер в возрасте двадцати четырех лет. Лауреат премии «Золотой Ключ». Неплохо для его возраста… Дважды номинировался на «Севаль», тоже посмертно. Встречался с Пьери Анджо. Она красивая… Оу, – Лим сделал паузу, в его глазах читалась скованность. – Избежал призыва в армию, сказав, что он гей. Не знаю, стоит ли это включать в реферат…
Во времена, когда Джеймс Бае дурил людей слухами, «нетрадиционная» ориентация считалась психическим расстройством, а с нарушениями психики в армию не брали. Само собой, информация всплыла по ходу карьеры, о чем его неоднократно спрашивала пресса. Однажды он проронил фразу, что стала крайне узнаваема и известна: «Нет, я не гомосексуален. Однако не собираюсь шагать по жизни со связанными ногами». Люди продолжали спорить, кого представлял из себя дерзкий Джеймс Бае. Многие называли его отношения с женщинами показухой и пиар-ходами, другие также твердили о связи с мужчинами. Но никто так и не узнает ответ, ведь, укрепившись в людских умах, Джеймс разбился на машине вдребезги.
Кисть Маркуса едва заметно дрогнула. Благо, она находилась на клавиатуре, и никто не заметил. Пропуская мимо чужие разговоры, Маркус зацепился за всего одну мысль, которая не давала ему покоя уже больше минуты. Он хотел пойти в ва-банк, поставив на кон все, что у него было. Хотя, со стороны это выглядело не так драматично – просто парнишка, который завис в своем мире, но в душе Маркуса шло сражение. Он чуть опустил экран ноутбука, чтобы лучше видеть друга.
– И что ты думаешь об этом?
– О чем? – Хван отвлекся от экрана, автоматически прокручивая статью дальше. – Об армии? Я тоже не особо рвусь туда. Там ведь учат людей убивать. А я не хочу никого убивать. Это жестоко и негуманно. Армия буквально готовит тебя к войне. Как будто другого выхода, кроме как вымочить ладони в крови, больше нет. Не люблю политические игры. Пока верхушки развлекаются, на поле боя гибнут простые горожане. Многие жители Полусвета до сих пор Инферию не переносят, а столько времени уже прошло…
Культура Инферии становилась все популярнее и популярнее с каждым годом, но старшее поколение, что видело своими глазами жестокость и смерть, не могли признать в них друзей. Слишком много страха и боли принесло то роковое столкновение, чтобы так просто отпустить прошлое. Война – есть война, страшное зрелище. Маркус согласно кивнул. Он вернул взор на технику, пальцы снова забарабанили по кнопкам.
Чуть позже
Маркус уверенно шел по коридору боулинг-клуба. Он знал, что Хван будет там с Эмили и Куан. Они приглашали Маркуса сходить вместе, но тот лишь отмахнулся, сославшись на помощь по дому. Однако на самом деле Маркус был не в ладах с своим разумом. Прошло несколько недель с тех пор, как его посетило осознание. Все стало напряженным. Он думал, что притворяться – проще простого, но лишь из неопытности, ведь раньше не влюблялся так сильно. Все начиналось спокойно, но каждая их встреча заканчивалась очередной странностью. То Маркус пододвигает слишком близко, то тискает Лима до потери сознания, даже сам Хван заметил, что бесполезные поцелуи в висок в порыве шутки приобрели другой оттенок. Особенно, когда их взгляды встречались, а щеки Маркуса моментально начинали пылать. Он стал более дерганным и суетливым, постоянно куда-то торопился и сбивался по ходу разговора.
– Ты говорил, что не придешь, – Хван удивленно смотрел на него, сидя на диванчике. Они заказали пиццу и пару литров газировки. Пока девочки развлекались у дрожек для мячей, Лим списывался с отцом о покупке продуктов на обратном пути.
Маркус обнаружил себя, стоящим перед другом, словно мраморное изваяние. Он не продумал план действий. Как ему это сказать? Ты мне нравишься? Я влюбился в тебя? Я хочу быть с тобой? Только в боулинге его осенило, что Хван явно не разделит его чувства. На секундочку, у Лима есть девушка, это уже о многом говорит. Вот Маркус и вляпался. А дальше что делать? Он просто пялился на парня, немой, будто рот зашили. Хван немного напрягся. Раздумья зудели в его голове, он давно подозревал – что-то не так. С Маркусом происходит какая-то чертовщина.
Теперь ум Маркуса насмехался над ним. Совсем забылся? С чего вообще взял, что Хван примет это признание? Совершенно о нем не подумал. Да, они друзья, но всему может быть предел. Что, если Хвану станет неудобно рядом с ним после импровизированной исповеди? Готов ли Маркус так просто потерять близкого человека? Сколько угодно можно говорить, что настоящие друзья не отворачиваются от тебя из-за трудностей, но реальность выглядит иначе: некоторые не способны вынести подобное. Они хотят уберечь себя, понимая, что отношения прежними не станут. Признание означало жирную точку в конце параграфа. Маркус ведь может никогда больше не заговорить с ним. Принимая это во внимание, становилось дурно.