Сияние (Веласкес-2)

— Сделаю об этом репортаж, — пообещал маг, — не думал, что офтальмология — такая интересная штука, надо обязательно встретиться и выпить где-нибудь. А то я после ранения запоминаю плохо, а ты так здорово рассказываешь, ещё бы раз послушал. Или два.

— Только чтобы перед Ньюс отличиться?

— Ты отлично будешь смотреться на экране, — ничуть не покривил душой Павел.

— Ладно, договорились. И вообще, через год или два я стану главой отделения, а ещё через двадцать — вообще здесь самой главной, — поделилась своими планами Клэр. — Представь, будущий главный врач больницы святой Марии, звучит, правда? Только доктору Гомеш не рассказывай, эта выскочка тоже метит на место Шварца, представляешь, всюду за ним таскается, разве что не женила ещё на себе.

— Так доктор Гомеш не замужем? — уточнил Павел.

— Ты никак на неё запал? — с подозрением посмотрела на него доктор, — эй, красавчик, уж не думаешь ли ты, что я буду ревновать? Синий чулок твоя Гомеш, только о работе и думает, был у неё кто-то, но я сплетничать не люблю.

Павел заверил, что эта Гомеш никакая не его, и что у него даже в мыслях не было за ней приударить.

— Смотри, — Биркин щёлкнула его по носу, — а то придётся тебе с глазами что-то сделать, чтобы смотрел в правильном направлении. Шучу, ты, конечно, милый и всё такое, но я тоже больше о работе думаю, чем о таких, как ты. Так что не стесняйся, потом расскажешь, кто из нас лучше. Без обид, да?

— Да какие там обиды, где простой репортёр, и где будущий главный врач, — согласился Павел.

Клэр рассмеялась, пообещала, что не сразу станет великим главврачом, и умчалась к другим пациентам. А Павлу на телефон пришёл счёт на четыреста реалов за консультацию.

— Женщины обходятся дорого, пока на них не женишься, — Тим Мелендес появился через несколько минут после того, как Клэр Биркин ушла.

Он достал из чемоданчика сканер, прицепил его к браслету, и подключил Веласкеса к своему диагносту — маленькой серой коробочке с двумя огоньками, зелёным и оранжевым, они весело перемигивались, словно решая меж собой, жив клиент или мёртв.

— А когда женюсь, ещё дороже? — предположил Павел.

— Видишь, ты уже готов к семейной жизни, — маг-инспектор постучал по коробочке пальцем, но видимого эффекта это не возымело. — Как тебя угораздило сюда попасть? Как ты вообще мог позволить, чтобы в тебя попали? Павел, я разочарован, с твоими результатами, настоящими результатами, ты должен был вычислить стрелка ещё до того, как тот что-то задумал. Так, вроде ничего особо серьёзного не вижу, нарушений нет. Ты ведь тестировался в августе?

— Да.

— Помню, полная программа, — Тим подмигнул Веласкесу. — Значит, следующий короткий тест должен быть в сентябре, но поскольку тебя подстрелили и результаты могут быть с погрешностью, я, пожалуй, сдвину его ещё месяца на три. На конец января следующего года.

Павел благодарно кивнул. Тринадцать месяцев призрачной свободы его пока-что вполне устраивали. А потом, на Свободных землях, он постарается, чтобы Служба его не достала.

— Отторжение проходит нормально, пробный имплант я тебе ставить не буду, зря только ценный продукт расходовать. Шварц сказал, что тебе нужно здесь ещё полежать, но я со своей стороны необходимости в этом не вижу, если считаешь, что нечего такому молодому и прыткому юноше делать в больнице, можешь отправляться домой, визу я поставил, через две минуты выписка придёт к тебе на телефон. И ещё, — тут Мелендес постарался придать лицу серьёзное выражение, — к нам в Службу уже поступил запрос из полиции, помни, что ты — маг, и усиленный допрос они могут вести только в присутствии мага-инспектора, то есть меня. Так и говори, если прицепятся. Адвокат у тебя есть?

— Да, Ломакс. Отличный парень.

— Не знаю такого, но, если понадобится, порекомендую своего. Не ты первый из наших, кто влипает в неприятности, точнее говоря, все влипают рано или поздно. Остаёшься или уходишь?

— Ухожу, — решил Павел. — Тут хорошо, но дома лучше.

— Тебя подвезти или сам доберёшься?

— Сам, спасибо, байк уже доставили.

— Отлично. Ты же понимаешь, что я из вежливости спросил? — Тим подмигнул, поднялся, складывая планшет. — Не забудь, что я сказал про полицию, не болтай языком попусту.

— В очередь, — сержант Фрэнк Уэст только усмехнулся, когда Волкова потребовала немедленно допросить Веласкеса, — нашего стрелка хотят видеть все, начиная от капитанов, только у этого парня такой адвокат, что им придётся очень постараться. Стейси, ты, когда начинаешь дружить с головой, становишься неплохим детективом, но происходит это всё реже и реже. Торрес уже звонил мне, и приказал держать тебя на коротком поводке. Знаешь, что это значит?

— Сержант!

— Это значит, что ты занимаешься своим подопечным, которого ты вписала в карточку, и только им. Если я замечу, что ты просто приблизилась к другим жертвам, даже случайно, ты будешь патрулировать движение на Каменном шоссе. Что ты стоишь? Езжай к этому Лещинскому в больницу Винсента, узнай у него всё, что он видел и не видел, и не забудь включить камеру.

Настя усилием воли успокоилась, и почти спокойно уселась в седло мотоцикла, не спеша надела шлем, подключила к нему полицейский канал. Вовремя, пришёл очередной документ по открытому делу, Волкова ехидно улыбнулась, когда его прочитала. Адвокат у Веласкеса точно был не промах, он умудрился за утро получить временный судебный запрет на допрос подопечного на время восстановления. Запрет выписал судья из Ньюпорта, где Веласкес, оказывается, жил всё это время.

— Вот ведь гадёныш, — сказала Настя ласково. — Так им, наподдай.

Алекс Лещинский был обычным сертифицированным маклером из Модены, в Нижний город он переехал только в октябре, и жил в двухэтажном кондо на улице Семи платанов, где занимал пятую секцию. Обитателями кондо были люди разных профессий, от инженеров до отставных полицейских, так что Волковой пришлось лишь чуть поворошить прошлые связи, чтобы кое-что разузнать.