Страница 58 из 59
Глава 28. Сделка
В этом облике девушку узнал лишь Дракон.
— Женя? — спросил он удивленно.
— Ты меня знаешь? — удивилась она.
— Помнишь букиниста? То был я, — ответил Дракон, в данный момент пребывающий в человеческом облике.
— Помню, — улыбнулась Женя. — Приятно заново познакомиться. — На этот раз я с миром, — обратилась к Рэну, уж было схватившемуся за кинжал и собирающемуся защищать женщин, которые были ему дороже прежней возлюбленной.
— Почему в таком виде? Неспроста ведь? — уточнил Рэн.
— Все верно, я здесь с поручением от Верхних. Можно сказать, посланец Небес, — хмыкнула Женя.
— И одновременно с мирной миссией? — недоверчиво уточнил мужчина.
— Так бывает, — вздохнула Женя. — Узнав, что Это ассимилировалось с тобой, и вернуть Его можно лишь в том случае, если ты согласишься расстаться с Ним добровольно, Верховные предлагают тебе сделку.
— Интересно, какую?
— Условия просты. Первое: все, здесь собравшиеся, держат язык за зубами. Речь идет и о сегодняшней сделке, и о многомирье вообще. Второе: Бессмертные оставляют всех здесь собравшихся в покое, не преследуют и не подвергают наказанию, даруют жизнь. Третье: Рэн и Вестела живут как простые смертные, не пытаясь нарушить границу миров и обрести бессмертие. Единственная граница, которую им разрешено пересекать, лежит между Авалонусом и Мифгеей, и порталом служит большое зеркало перед очагом в башне Драконьей горы и на Русалочьем берегу Зеркального озера. Четвертое: Рэн отдает мне Артефакт, а я передаю ее Совету Бессмертных. Пятое условия касается только меня, — на этих словах Женя горько улыбнулась.
— И где гарантия, что ты не обманешь? Где доказательства, что ты говоришь от имени Верховных? — предложение казалось настолько заманчивым, что казалось: здесь есть какой-то подвох.
— Гарантия — крылья и истинный облик Жени, — вступила в разговор Элизабет и, обратившись к посланнице, уточнила: — Каждый из нас должен принять условия в той части, которая касается его?
— Именно так, от первого до последнего слова, — подтвердила Женя.
— Я согласна, — огласила свое решение Элизабет. — Только ты не сказала, что будет со мной. О прощении я поняла, но что со мной станется? Где я должна жить?
— Тебе предоставляется выбор: жить здесь, у Дракона, до старости и естественной смерти, после чего вернуться в Зеркальный лабиринт, или же сразу пойти со мной, — ответила Женя.
— Я выбираю первый вариант, — немного подумав, сообщила Элизабет. — Если, конечно, Дракон не будет против.
— Я буду только за. И я согласен со всеми условиями, — ответил Дракон. — Хоть и мечтал сменить тело.
— Твоя судьба еще не ясна, Дракон, — заметила Женя. — Как сложится твоя жизнь в дальнейшем и удастся ли тебе вновь стать человеком, не знают даже Верховные. Не исключено, что ты еще сможешь воссоединиться с возлюбленной, тем более что Оля тоже ищет тебя.
— Согласна ли ты, Вестела, соблюдать условия сделки? — обратилась Женя к Златовласке.
— Согласна! — твердо сказала девушка, прижимаясь к любимому.
— Последнее слово за тобой, Рэн! — Женя повернулась к Призраку.
— Я принимаю условия, — ответил он, вынимая из груди сияющее нечто и передавая Это Жене.
— Та приняла Артефакт и развернулась, выходя из пещеры. Элизабет последовала за ней. Следом вышли Дракон, Рэн и Вестела. Они увидели, как высоко в небе за облаками скрывается темный Ангел, крылья которого с каждым взмахом светлеют.
Вскоре Рэн с Вестелой посетили Авалонус: нужно было сыграть свадьбу и обрадовать Пиэра, что он скоро станет дедушкой.
В первый же день пребывания в Вестполсе Рэн не удержался от того, чтобы побывать на Санктуарии. Как он и ожидал, здесь произошли существенные изменения: на пьедестале возникла величественная статуя Весты — богини домашнего очага. Черты ее лица были крупны, и не каждый смог бы уловить сходство богини с невестой Призрака. Но Рэн этому был даже рад: он предпочитал, чтобы о сходстве Вестелы с Вестой знал только он. У него же было чувство, что он женится на богине.
Когда Рэн и Вестела отмечали с Драконом и Элизабет второй день свадьбы, неожиданно появилась Женя. На этот раз она была в белом, и крылья за ее сверкали, словно снег.
— Не спешите браться за оружие! — предупредила посланница Небес, зависнув в воздухе. — Я с мирной миссией!
— Присоединяйся! — пригласил ее Рэн, краем взгляда заметив на лице молодой супруги тревогу и недовольство.
— Я уполномочена преподнести молодым свадебный подарок, — сообщила Женя, спустившись. Только тут все заметили, что она держит в руках хрустальный цветок, внутри которого метается пламя.
— Ведь там Артефакт? — не веря своим глазам, уточнил Рэн. Предчувствие близости Этого не давало ему покоя уже несколько минут.
— Да, это он, — кивнула Женя. — Выяснилось, что Это настолько привыкло к тебе, что больше никого не слушается. Так что условия соглашения, которое Верхние через меня заключили с вами, приходится пересмотреть. Они согласны передать Артефакт на хранение Призраку, но с условием, что пользоваться Этим будет лишь он, не передавая Артефакт никому. Переноситься куда-либо с помощью Артефакта ему позволяется лишь с Вестелой, так как муж и жена неразделимы, и их общими детьми. В ответ он обязуется передать Артефакт Верхним по первому требованию и оказывать им помощь в делах, где без Этого не обойтись.
— Соглашусь лишь при одном условии: за мной останется право отказать в содействии Верхним, если это будет противоречить моим принципам или будет во вред тем, кого я люблю, — почти не раздумывая, ответил Рэн.
— Верхние ожидали, что ты можешь поставить такое или подобное ему условие, — улыбнулась Женя. — Меня уполномочили его принять.
С этими словами Женя протянула хрустальный цветок Рэну. Лепестки его тут же раскрылись, и что-то непонятное, бесформенное, сияющее и при этом невероятно красивое скользнуло по руке Рэна и обосновалось в его груди. На плечах и груди Рэна вновь возник причудливый рисунок, а за его спиной на мгновенье раскрылись серебристые крылья.
— Ты так и не сказала, каким было пятое условие. Может, теперь хотя бы скажешь? — поинтересовался Рэн, провожая Женю. Сердце его принадлежало другой, но было в нем место и до Занги. Их связывало слишком много, чтобы забыть, так что судьба прежней возлюбленной Рэна, как ни странно, волновала.