Страница 18 из 20
— Оружие на стол, — луч света указал на единственный привинченный к стене предмет меблировки. — Не задерживайся, — трубный бас слился со скрипом петель, заставив кишки сжаться, а ноги — прибавить ходу.
В конце темного коридора нас встретила третья дверь. И снова тот же условный стук, глаза в смотровой щели и лязг металла.
— Хромой ждет, — сообщил появившийся в дверном проеме горбун со странным барабанным ружьем через плечо и набитым двенадцатым калибром патронташем на поясе поверх кольчужного жилета, после чего весьма ловко обыскал нас и двинулся дальше по скупо освещенному коридору, жестом пригласив следовать за ним.
Едва мы отошли на пару метров, как дверь захлопнулась, а за спиной послышались шаги.
— Смотреть вперед, — предупредил невидимый конвоир, заметив, что моя голова поворачивается на звук.
На тот момент опыта пребывания в «учреждениях закрытого типа» я не имел. Помню, как холодок побежал от поясницы к загривку. Крайне неприятно без привычки, не имея даже ножа, шагать перед незнакомой вооруженной особью, в чьи обязанности входит физическое устранение конвоируемого в случае малейшего неподчинения.
Берлога у Хромого оказалась солидной. По стенам дважды поворачивающего коридора я насчитал восемь железных дверей, выглядящих не намного тоньше двух нами пройденных. В трех из них также имелись смотровые щели и, плюс ко всему, небольшое прикрытое задвижкой оконце. На сером бетоне пола то тут, то там попадались россыпи темных кругляшков, у дверей с оконцами их было больше.
— Сюда, — не оборачиваясь, махнул рукой горбун и скрылся в проеме.
Мы вошли в небольшую полутемную комнату. С первого взгляда я принял ее за кладовку, настолько много было там разного барахла, сваленного как попало. В центре стоял стол, а в дальнем, свободном от хлама углу — кровать с желтой подушкой в пятнах непонятного происхождения и скомканным лоскутным одеялом.
— Привел? — Из-за громоздящихся на столе коробок показалась голова, лысоватая, с зачесанными назад жидкими, соломенного цвета волосами, наморщенным лбом и небритой опухшей физиономией.
Обитатель «кладовки» поднялся и, неуклюже переваливаясь, вышел к посетителям.
Сомнения в том, что это и есть Хромой, у меня отпали сразу. Его левая нога не дотягивала до правой сантиметров двадцати. К подошве ботинка крепилась деревянная колодка с железными набойками, уравнивающая длину конечностей и издающая отвратительный скрежет, соприкасаясь с бетоном пола. На вид Хромому было… сразу и не скажешь. От тридцати до пятидесяти. Есть такой тип разумных существ, чьи возраст и внешний вид слабо связаны. Мой новый знакомый был его ярким представителем. Да и покрывающие большую часть лица шрамы — то ли от когтей, то ли от множественных ударов чем-то тяжелым — затрудняли определение количества лет, в течение которых мать-земля попиралась разнокалиберными ногами этого выродка.
— Ну-ка, ну-ка, — Хромой подошел ко мне и, смерив взглядом, приподнял кустистую бровь. — А не мелковат?
— Я с твоих слов понял, что в самый раз, — ответил Валет.
— Щуплый он у тебя какой-то. Не подох бы в дороге.
— В какой дороге? — спросил я, но был самым хамским образом проигнорирован.
— Он только с виду щуплый, но здоровья на троих хватит.
— Смотри, Валет, — Хромой ощерился, проводя языком по золотым зубам. — Сроки горят, сам знаешь. Облажается пацан — отвечать тебе.
— За это не переживай. Давай-ка лучше к делу.