Страница 35 из 36
- Я понимаю, что прошу тебя мне довериться и ничего не говорю, но это правда очень важно. Я все-все тебе расскажу и больше не будет никаких секретов, обещаю! Ты только подожди меня, пожалуйста…
Парень поцеловал меня в волосы. Сердце мое тяжело ударило. Никаких секретов - вот, и ответ от вселенной, на вопрос, оставить ли все как есть или рассказать ему правду. Сонхун подошел к Луну, а гулкий набат звенел в моей голове – я все-таки должна это сделать.
- Сонхун! Я должна кое-что сказать тебе… - Я смотрела на парня. Он развернулся ко мне лицом и поднял брови. Сердце мое ухало аж в ушах. – Прости, пожалуйста, но я не могу.
Голос мой был тихий и жалкий.
- Что? Я не совсем понимаю, о чем ты? Ты не можешь подождать?
- Нет, - я опустила глаза. Имела ли я право теперь смотреть в них вообще? Слова вылились смертельным ядом, отравляющим собой все вокруг. – Сонхун, я не могу быть с тобой.
Тишина была вязкая. Казалось, мои слова зависли в воздухе и отравляют меня. Пару минут и я точно задохнусь.
- Что ты говоришь такое? – парень говорил медленно, практически шепотом, абсолютно безэмоционально.
- Я должна была раньше сказать – прости, меня.. – В носу защекотало, глаза налились слезами. Я сама толком не давала себе отчет, что говорю. Слова выпрыгивали из меня. Вдруг проснулись все те, вшитые с детства в меня «долг, честь, честность» и решили разрушить все мое счастье. Но иначе, я была бы не собой. – Я должна вернуться домой.
Сонхун удивленно поднял брови. Шагнул ко мне, протянул руку и нежно дотронулся до щеки.
- Да, я помню об этом и, как уже говорил – я помогу тебе в этом, не волнуйся. Не думаю, что твое возвращение домой, это такая большая проблема в наших отношениях.
- Сонхун, я помолвлена с другим. У меня есть жених… Я не могу так поступить с тобой! С ним, с собой…
Внутри меня все заморозилось, лед распространялся от сердца и поглощал все тепло внутри. Слеза предательски скатилась по щеке, за ней вторая. Я подняла взгляд на парня. Он смотрел на меня так, как будто я разрушила весь его мир.
- Прости меня, что я только сейчас сказала об этом. Прости…
Слезы текли одна за другой.
Рука Сонхуна опустилась, оставив на моей мокрой щеке лишь след своего присутствия.
В какое-то мгновенье я увидела моментальную перемену - я увидела, как перестала для него что-то значить. Горький, неверящий взгляд стал отстраненным и холодным.
Своей абсолютно непонятной правдой, никому не нужной, я уничтожила все, что было мне дорого.
Сонхун громко выдохнул, отвернулся к Луну, немного постояв в гробовой тишине, парень взобрался на коня, натянул поводья. Все это время мне казалось, что воздух вокруг стал вязким, липким и я вот-вот задохнусь. Парень нарушил тишину пугающе пустым голосом.
- Не волнуйся, я все равно позабочусь о твоей безопасности и помогу вернуться домой. Я же обещал.
Его голос, лишенный каких-либо чувств, резал не хуже ножа. Сонхун не медля ни секунды, пустил коня и скрылся в темноте.
Я поплелась к себе в комнату, не включая фонаря. Свернулась на полу калачиком, обняла стопку одежды, в которой еще недавно ходил Сонхун. Которая впитала его тепло, пропахла его хвоей и это была единственная вещь, которая хранила воспоминания о нем. Я горько заплакала, дав волю слезам.
21 Глава
Уснула я лишь тогда, когда солнце вышло из-за горизонта. Поздним утром аджосси разбудил меня.
- Есения, ты чего спишь – уже пора вставать.
Сил разлепить глаза не было совсем. Прорыдав всю ночь, наверняка я была отекшая и опухшая, но это не имело для меня значения. Я сухо прокаркала – голос мой тоже растворился со слезами, видимо.
- Аджосси, я не очень хорошо себя чувствую.
- Я зайду?
- Мгм. – Я закрутилась в одеяле и даже не делала попыток открыть глаза. Казалось, если я это сделаю – то слезы снова польются рекой.
- Боже, что случилось?
- Ничего страшного, но сил нет что-то.
- Ох, - аджосси озабоченно кряхтел, мечась около меня. – Жара нет. Ну поспи еще. Я чуть позже сделаю супчик тонизирующий – обязательно поешь его! А пока спи, спи, детка.
…
Весь оставшийся день я проползала как амеба. Позже, я заставила себя поесть, чтоб успокоить взволнованного аджосси. Пыталась делать какие-то дела, но скорее, по привычке. К морю я не хотела идти – слишком много воспоминаний, связанных с ним.
Вечером я завела разговор с дяденькой Ким Хэгюном. Он плел джипсины. Я крутила веревки из соломы.
- Вчера вечером приезжал Сонхун. – я старалась, чтобы мой голос звучал беспечно. Но, наверняка аджосси сложил это с тем фактом, какая я сегодня. Ну и ладно, ну и все равно. – Он обещал мне помочь вернуться домой, по этому я не могу уйти отсюда.
- Он приезжал, чтобы сказать тебе об этом?
- Мгм. Судя по всему, скоро кто-то приедет от него. Он так сказал. По этому, не стоит ничего продавать.
Аджосси помолчал, но потом кашлянул и спросил, будто невзначай.
- Ты не хочешь уходить? Почему такая ни живая, ни мертвая?
- Нет, хочу. Скорее бы уже все это закончилось и я оказалась дома. – Не могла же я рассказать аджосси, что случилось на самом деле. По этому врала, на что фантазии хватало. – Я просто устала так жить и хочу снова быть собой настоящей, пользуясь всем, что мне принадлежит по праву рождения. Мне осточертел этот берег, это море, эта одежда, - я распалялась, а слезы снова хлынули – я уж думала, все закончились ночью. – Я не уверена, что могу еще выдержать все это…
Аджосси принял все на свой счет. Уж его-то я точно не хотела его обидеть, но вышло в итоге именно так.
- Прости, что я не могу дать тебе больше… - мужчина отодвинул солому между нами, подсел ближе и легонько похлопал по спине. – Прости… Ты из благородной семьи, ты должна жить достойной жизнью, а я только и могу, что кормить тебя овощами, давать мужскую грубую одежду, заставляю работать, спать на тонком матрасе, мыться в горном ручье… Я не могу ничего тебе дать…
Я уткнулась в его плече и разрыдалась так громко и отчаянно, что мне аж самой стало жутко.
Мне хотелось сказать, что он ни в чем не виноват. Что он самый светлый человек, которого я знаю. Что мне так повезло оказаться у его дома!
Что все, что я говорила – чистое вранье! Что если бы я тогда, в буре, лишилась памяти – все было бы намного проще. Я бы стала жить как его дочь, не терзаемая мыслями о своих родителях, так безнадежно утраченных, о своем долге, который был чуть ли не делом, ради которого я родилась. Делом, по спасению и благополучию моего народа. Ведь теперь не было никаких гарантий, что сумасшедший отец Константина, вздорный и вспыльчивый король Станислав не захочет захватить равнины, приближенные к его землям и отделяемые от основного нашего государства горами. Разведка не раз говорила, что его удерживает только то, что мы должны породниться. Моя миссия была не просто политическим браком и это была основная причина, почему я не могла просто забыть об этом.
Что основная причина моих слез – это парень, которому мне пришлось разбить сердце. Двойное попадание. Утонув в безмятежности и эгоизме я сначала допустила оказаться в бескрайнем счастье, а потом сама же растоптала все. Как-будто наши отношения были чистым, свежим, белым первым снегом, а я вылила на него помои и истоптала его грязными сапогами, полными комьев липкой грязи.
…
Через пару дней и правда пришел тот самый человек от Сонхуна. Это был знакомый мне уже воин в черном. Он сказал, чтобы я взяла нужные мне вещи и мы поедем в другое место. Аджосси знал этого парня – пока я собирала свои немногочисленные пожитки в виде красивого ханбока, красной ленты для косы и туфель – мужчины разговаривали. Повертевшись в комнате, которую, судя по всему, мне навсегда придется покинуть – я глазом зацепилась за стопку бумаг. Это те письмена, где писал Сонхун, когда мы занимались изучением букв и письменности. Я прошла мимо, но потом подбежала и взяла все принадлежности – они были Сонхуна и мне хотелось иметь что-то, что принадлежало ему. Судя по всему, я была склонна причинять умышленно себе боль. Надеюсь, это не болезнь?