Неприкаянный 2

Барашек разрыва вспух как по заказу и достаточно близко, и на нужной высоте, чтобы шестьсот пятьдесят пуль накрыли палубу плотный роем. Находящуюся наверху команду буквально выкосило. Во втором снаряде, по сути, надобности уже и не было, он отработал лишь на закрепление успеха.

Потерявший управление миноносец круто повернул вправо, резко двинувшись на сближение с «Бойким». В какой-то момент под его левым бортом взметнулся огромный столб воды. Похоже лейтенант Гадд не упустил возможность и влепил подставившемуся противнику в борт мину.

А тем временем я успел выстрелить шрапнелью ещё дважды, накрыв очередной миноносец. Наконец японцы сообразили, что дело пахнет керосином, и подались в сторону. Наши же поспешили оттянуться под защиту орудий крейсера. Ну и правильно. Нам ещё во Владивосток возвращаться, и серьёзные повреждения ни к чему.

Убедившись в том, что мы уходим на север, японские миноносцы поспешили на помощь команде «Цусимы», который уже начал заваливаться на борт. В принципе, я мог бы достать их шрапнелью, но не стал этого делать. Что бы там бриты не кричали о моей кровожадности, я всё же не маньяк.

Хотя, чего уж там, эти моряки послужат резервом и скорее всего вскоре окажутся на борту других кораблей. Глупо бы было со стороны самураев не использовать опытные кадры. Но это будет завтра, а сегодня я не готов расстреливать беспомощных моряков. Эта ситуация не имеет ничего общего с тем, что случилось у южных берегов Японии…

Вскоре стало ясно, что нас нагоняет японский крейсер «Ниитака», однотипный с только что потопленным нами «Цусимой». Схожее водоизмещение и артиллерия. Опять эти клятые шесть дюймов против наших пяти. О могуществе их фугасов я скромно промолчу.

— Не уйдём, — констатировал кондуктор, поднеся к глазам ладонь козырьком.

У меня на груди мощный бинокль и я могу рассмотреть нагоняющего нас противника получше. Но в этом нет необходимости, потому что я и так вижу, что он нас нагоняет и вскоре откроет огонь.

Так он и поступил задействовав три орудия на баке. Причём сделал это с предельной дистанции, явно используя своё незначительное преимущество в ходе и не собираясь приближаться. Когда недалеко от кормы вздыбился столб воды, Шульц приказал активировать дымогенератор. Вот только, чтобы оставаться под его прикрытием, придётся учитывать ветер, а значит смещаться к корейскому берегу. Эдак нас и зажать могут.

— Ваше высокоблагородие, разрешите обратиться? — взбежав на мостик, вытянулся я.

— Обращайтесь, — разрешил командир крейсера, капитан второго ранга Шульц.

— Предлагаю принять в отсеки правого борта ещё сотню тонн воды, и развернуть крейсер к противнику неизбитым левым бортом.

— То есть, вместо того, чтобы тянуть к Владивостоку, направиться в сторону Японии?

— Новый курс, это всего лишь манёвр в боевой обстановке. Зато крен на повреждённый борт даст нам увеличение угла возвышения орудий, что позволит достать до японцев, которые решили использовать своё преимущество в дальнобойности.

Стоило мне замолчать, как Шульц хмыкнул, погрозил мне пальцем, и начал отдавать необходимые распоряжения. Дождавшись когда он закончит с этим, я вновь обратился к нему.

— Ваше высокоблагородие, прикажите снести все переделанные фугасы к кормовому орудию. Полагаю их осталось не так много, и лучше бы ими стрелять мне.

— Действуйте, Олег Николаевич, — ободряюще подмигнул мне кавторанг.

— Есть, — вскинул я руку к обрезу бескозырки и поспешил сбежать по трапу.

Ожидаемо взял «Ниитаку» под накрытие с первого выстрела. И как бы ни маневрировал «Новик», я демонстрировал завидную стабильность в точности стрельбы. Иное дело, что на дистанции в шестьдесят пять кабельтовых разброс был настолько диким, что я откровенно радовался попаданию каждого четвёртого снаряда. К слову, японцы попаданиями похвастать не могли.

Разумеется стрелял не только я. Шульц организовал передачу данных о дистанции до противника от меня остальным наводчикам. Увы, но дальномер моей конструкции, на таком расстоянии давал слишком большую погрешность. Зато мой глазомер работал исключительно. Так что, огонь вёл не только я, но и остальные орудия. И наводчики на «Новике» оказались хороши, потому что они так же добились нескольких попаданий.

В итоге на японце начался пожар, а один из фугасов разворотил дымовую трубу, что повлекло потерю скорости. И теперь уже мы задавали дистанцию боя. Впрочем, Шульц и не подумал сближаться, продолжая долбить с предельного расстояния. Это конечно перерасход боеприпасов, зато против наших трёх дюжин попаданий, они добились лишь пять.

Даже когда «Ниитака» развернулся бортом, чтобы задействовать четыре орудия, самураям это не помогло. Тем более, что вскоре два орудия умолкли и интенсивность огня уменьшилась. Так мы и кружили над ним, пока тот не начал тонуть, как за час до этого его однотипный собрат. Японцы конечно пытались отступить, но получив преимущество в ходе мы не дали им уйти.

И слава богу, что нам хватило на это снарядов, потому что артиллерийские погреба главного калибра уже показывали дно. Вести бой и дальше уже нельзя, ещё немного и у нас останутся только семидесятипятимиллиметровые болванки. Которым, впрочем, тоже довелось поучаствовать в бою.

Пытаясь помочь своему крейсеру пять миноносцев противника ринулись в отчаянную атаку. И я поспешил к одной из трёхдюймовок. С самураев станется в камикадзе поиграть. Уж кто-кто, а я это прекрасно сознаю. Причём они могут сотворить такое не в горячке боя, не на кураже, а с холодным и ясным рассудком, осознанно и с чувством долга настоящего воина.

Поэтому я гвоздил по идущим в атаку корабликам, как говаривали в годы моей молодости, со всей пролетарской ненавистью. Как впрочем, били по нам и они. Даже трёхдюймовка способна оправить на дно крейсер, главное куда и сколько раз попасть. А уж гранаты рвущиеся на палубе бронепалубного крейсера, это и вовсе песня. И от малокалиберок в том числе. Основное количество наших убитых и раненых пришлось как раз на эту атаку.

Остановить её удалось только вогнав в миноносцы по нескольку снарядов, нанеся повреждения котлам, машинам и механизмам. Какие там были потери среди личного состава, я без понятия. Возможно немалые, учитывая спасённых с «Цусимы». А может и мизерные, если брать в расчёт болванки которыми мы стреляли. Часть снарядов конечно имело какой-то разрывной заряд, но настолько жалкий, что его не всегда хватало на то, чтобы разломить корпус, куда чаще выбивало донный взрыватель.

Не скажу, что атаку остановил я в одного. Но два миноносца точно получили по сопатке от меня. Оно бы их и вовсе на дно отправить, да поспешил к кормовому орудию, добивать «Ниитаку».

Как только убедились в том, что и он начал погружаться, на горизонте появились дымы сразу с двух сторон. Мы-то вроде как глушили эфир, вот только наши радиостанции слишком уж маломощные, чтобы представлять реальную сложность для мощных телефункенов у японцев. Бой с ещё одним противником нам уже не вытянуть ни при каких условиях. Раскатают, без вариантов. Оно ведь и нам уже досталось изрядно, и снарядов кот наплакал.

Я стоял на корме и смотрел на удаляющиеся и становящиеся всё жиже дымы. Нам конечно досталось, но худо бедно механики сумели справиться с повреждениями и какое-то время двадцать узлов выдавать ещё сможем, а среди догоняющих с таким ходом похоже никого нет. Что вообще-то радует.

Правда где-то там осталась «Форель» с командой. Но уж как-нибудь они продержатся. От них сейчас требуется только экономить заряд батарей, слушать эфир и ждать. Течения в этом районе изучены достаточно хорошо, а потому куда и с какой скоростью они будут дрейфовать, в общем и целом понятно. Ничего с ними не случится.