"Дурак вы, сударь!"

- У нас с Константином будет ребёнок. – мальчик посмотрел сначала на мужчину, потом на свою бабушку.

- И что теперь? Это скажется плохо на твоём здоровье? Мама же тоже беременна. И у неё всё в порядке. Что с тобой не так, бабушка?

- У мамы всё в порядке, потому что она молодая, а я уже совсем нет. В связи с этим и сложности. Есть проблемы. Вот мы и решаем, где, в какой клинике мне рожать.

- И к какому выводу пришли? – заинтересованно подался вперёд Герман. Есения вышла из-за стола и шагнула к оконному проёму, задержав взгляд на деревцах, чуть покрытых свежей зеленью крохотных, блестящих, будто в росинках, почках. Мальчик пригляделся к стройной фигуре бабушки: он только сейчас заметил, что под её свободной туникой просматривался аккуратный животик, в котором рос малыш, его… племянник. Ему вдруг стало страшно, неужели этот маленький, как там мама объясняла, эмбр..рио, брион что ли, не родится. Он ведь дядей станет, будет учить его или её драться.

- Бабушка, мама, папа, Костя, - ребенок оглядел взрослых. – Что решили?

- Ищем, где мне рожать. – с грустной полуулыбкой ответила, повернувшись к внуку, Есения.

- И? Нашли?

- Думаем.

- И чего думаете?

- Где лучше. – ответил Евгений, отец Германа.

- Так где лучше, па? – нетерпеливо уточнил шестилетний мальчик.

- Скорее всего, здесь, во Франции, в Париже или Орлеане. – неуверенно за него ответила Есения.

- Бабушка, - подошёл внук, обнял её за бёдра, прижался к её животику ухом, к нему присоседилась Стефани. – Так рожай, не бойся.

- А мы за тебя молиться будем, - добавила шёпотом девочка, и дети, не сговариваясь, дружно чмокнули прямо в центр средоточия жизни будущего ребенка.

- Благодарю вас, мои милые, - опустилась к ним Есения, - Вы мои главные помощники.

- Мы – твои защитники-хранители. – обнял крепко ее Герман.

Молодые женщины, сидящие за столом, переглянулись даже не стали смахивать слёзы, что выступили у них невольно.

- Ну с такими защитниками нестрашно рожать. – мужчины минорно заулыбались.

Четыре месяца спустя

- Какая кроха, такая маленькая. – склонилась Стефания над детской кроваткой и протянула ручку к щёчке малышки, забавно разглядывающей двух ребят, внимательно наблюдающих за ней. Девчушка покряхтела и улыбнулась на ласку.

- Ой, смотри, улыбается, - заметил Герман, отзеркаливая светлую улыбку ребенка. – Представляешь, Стеф, она – наша племянница.

- Ага, на нас возлагается мис.. миссия – помогать в её воспитании. – Sa peau est douce (франц.: «Кожа у неё мягкая».)

- Стеф, я ещё плохо знаю ваш французский – пробурчал пацанёнок. - Что ты говоришь?

- Говорю: кожа у неё мягкая, как свежая булочка с изюмом.

- Ну ты сравнила! Она пахнет ванилью и корицей, так моя… наша бабушка пахнет сейчас. Раньше бабочка пахла по-другому… – вдох раздался какой-то рваный, чуть разочарованный. – Теперь мы будем делить её с этой кнопкой.

- Bouton – не понимаю. Почему «кнопка»?

- Эх ты, француженка, не понимаешь нас, русских. «Кнопка» - метафора, то есть очень маленькая.

- А-а-а, ясно. А почему делить? Не надо никого делить! – немного испуганно заволновалась девочка.

Малышка зашевелилась, закряхтела, выпростала из-под фланелевой простынки крохотные ручки, замахала ими. Дети пригнулись к ней, загукали, улыбаясь, загремев перед её личиком маленькими погремушками.

- Лиззи, мы здесь, мама твоя скоро придёт. Стеф, аккуратно, тихонько позови, пожалуйста, бабушку.

- Ф-ф, почему я? Почему не ты? – возмутилась Стефания, явно не хотевшая покидать маленькую родственницу.

- Потому что ты мелкая и незаметная для взрослых, помнишь, как бабушка попросила, чтобы её позвали. – кузина снова досадливо фыркнула и, как маленький пони, дёрнула гривой волос. – Эй, не сыпь тут свои волосёнки.

Девочка что-то пробурчала по-французски, но всё-таки недовольная вышла из комнаты.

- Елизавета, Лиза, Лизочка – какое красивое тебе имя подобрали. – мальчик ласково с ней разговаривал, даже опасался дышать на неё. Как через несколько секунд в дверях появились Есения со Стефанией.

- Ну что, мои ангелы-хранители, как наша девочка? – женщина светилась счастливым благодушием.

- Всё хорошо, но мне показалось, что ты ей нужна, бабочка. – отметил старший внук.

Есения аккуратно взяла дочку на руки, положила её на пеленальный столик, тихонько, с ней ласково говоря, развернула, увидела, что Лизонька уже наполнила подгузник, ловко его сменила, тут же выкинув в приготовленное ведро предыдущий, протёрла ребенка влажной салфеткой, туда же выбросив использованное, затем перепеленала, приложила вертикально дочь к груди, прошептав: «Счастье моё, Лизонька».

- Бабушка, ты, наверное, устала? Может, мы поможем выпроводить твоих гостей, и ты отдохнёшь?

- Лучик, неужели ты сможешь это сделать? – изумилась женщина своему внуку.

- Ты меня недооцениваешь, бабочка, - гордо произнёс Герман и тут же твёрдо вышел из комнаты. Через некоторое время Есения услышала, как уходят родственники. Она недоверчиво покачала головой: «Надо же, какой заботливый мальчик у нас растёт! Просто удивительно!» А затем в комнату мягко, неслышно зашёл супруг.

- Стефания, ты с нами или с родителями?

- Grand-père, je peux rester avec toi au cas où tu aurais besoin de mon aide ? S’il te plaît. (франц.: Дедушка, а можно у вас остаться, вдруг понадобится моя помощь? Пожалуйста.) – прошептала внучка, приложив умоляюще руки к груди.

- Qu’est-ce que j’ai? Tu crois que je ne peux pas, Stephie? (франц.: А я на что? Ты думаешь, я не с могу, Стефи? – в голосе его прозвучало лёгкое недоверие и благорасположение.

- Стефи, - обратилась к маленькой девочке Есения, передавая дочь Константину. Он осторожно взял малышку, поцеловав в висок жену. – Давай сделаем так, ты сегодня отправишься с родителями, отдохнешь, а завтра приедешь. Ты с Германом очень нам помогла. Вы – большие молодцы.

Женщина говорила, присев на корточки, - на уровне Стефании - хотя ей это удавалось с трудом. Затем обняла чуть скуксившуюся девчушку, поцеловала в щёчку, та крепко обхватила ручками Есению за шею, ткнулась ей в щёку губами.

- Bien (франц.: хорошо) – прошептала Стефания, вздохнув.

- Tu es la meilleure petite-fille! (франц.: Ты самая лучшая внучка!) - промолвила Есения.

- До завтра. – махнула рукой девочка и бесшумно выскользнула из спальни.

- Я провожу, побудешь тут? – мягко улыбнулась женщина.

- Конечно, радость моя. – мужчина мотнул согласно и, едва дыша, держал своего ребёнка, второй рукой обхватив аккуратно её головку. – Не переживай.

Константин умилительно, почти с каким-то благостным восторгом глядел на свою дочь.

- Ну что, радость моя, счастье моё, Елизавета Константиновна Ильина. Имя твоё звучит, будто ты княгиня русская. – его лицо освещала мягкая улыбка, затем возникло лёгкое облако досады. – Дала ты нам дрозда, чуть маму твою не потеряли. Да, милая, вроде весила-то всего три четыреста пятьдесят, но рождалась аж полтора дня! Думали, не спасут вас. Я испугался: всё, не будет у меня ни любимой жены, ни тебя! - мужчина длинно вздохнул. - Я еще больше поседел. Слава богу, здесь, в Орлеане, врачи прекрасные! Да, моя солнечная девочка. Лизонька… Лиззи…