Нити

Другую. Где было детство, море, папа с мамой, каждое летоприезжавшие вместе с ним отдыхать в дом своих друзей; вспоминалвыдававшуюся в прозрачное море песчаную косу, над которой взлеталии садились самолеты с беспечными курортниками; ватагу местныхбосоногих и смуглых мальчишек, с кем ловил бычков и крабов;вспоминал иную, сгинувшую в безвозвратность жизнь…

Давно уже не летают над этой косой самолеты, пляж стал пустыннойприбрежной зоной, а те милые сорванцы превратились, вероятно, втаких же, как его провожатые, бородатых и загорелых громил,прошедших через кровь и войну, ставшую их естеством ипрофессией.

Развал Союза откинул прежние благодатные территории в нищеесредневековье.

На этих территориях никогда и ничего не производили. Поскольку ине умели ничего производить. В силу особенностей национальногохарактера и вообще менталитета. Издревле остающихся неизменными.Здесь не было истоков искусств и наук, в этих вторичных слояхчеловеческой цивилизации. И выкинь сюда хотя бы все деньги итехнологии мира, и поставь перед здешним народонаселением задачу:сделать тот же “Калашников” или “Мерседес”, ничего, кроме кривойтелеги или убогого ружьишка, в итоге бы не вышло. Аграрно-курортнаязона. С загнанными тоталитарной системой амбициями, что вылились витоге в непрекращающуюся бойню. И в местный бизнес: торговлюоружием, наркотиками и людьми. Тот бизнес, щупальца которого,простирающиеся уже до Москвы, теперь было необходимо жестоко и безоглядок отсекать.

И смешны были Андрею захлебывающиеся вопли либералов-демократово дискриминации хлынувших в Россию кавказцев. Уж он-то знал, чтопредставляет собой их большая часть — невежественная,паразитирующая, производящая лишь деньги из денег, сагрессивно-криминальным сознанием, не имеющая практически никакихморальных обязательств перед страной, в которую они проникли, и чьякультура была им абсолютно чужда и безразлична…

Американцы и европейцы, уяснившие эту исторически-кочевную суть,быстренько поставили прочнейшие визовые заслоны для хлынувшей в ихстраны кавказской лавины, а Россия — извечное государство-буфер,приняло удар на себя — безропотно и бездарно. И уповать оставалосьлишь на будущее. На будущее эффективных полицейских ииммиграционных мероприятий, не способных быть подорваннымикоррупцией и взяточестничеством. Утопия?

Провожатые шагнули в прохладный полумрак сложенного изсцементированных булыжников домика. Домика, представляющего один изоружейных складов.

Груды автоматов, ящики с патронами, мины, гранаты, винтовки…

Наследство бывшей советской армии, а вернее, тех деятелей впогонах, кто посодействовал тому, чтобы арсенал перекочевал в рукиместных бандитствующих заправил. Настоящая армия свое оружие небросает.

— Ну что, брат? — открывая брезент, под которымхранились “Мухи”, поинтересовался заведующий складом. — Будешьбрать шайтан-трубу? Или если хочешь — десять “Утесов” есть, пятьДШК…

— Я Кремль покуда штурмовать не собираюсь…

Простодушный гогот.

— А хочешь бронетранспортер? Колес, правда, нет, но ты отГАЗ-66 поставишь, хорошо подходят…

— А как же его через речку?..

— Ты денег дай, а “через речку” — наши трудности, брат…

Он пробыл в гостях у боевиков двое суток. И убедился: оружия тутв самом деле хватит на армию, организация переправки налажена,причем за каждый этап контрабанды отвечает конкретное лицо. Кто-то— за открытие “окна” на одной стороне, кто-то — на другой,российской, откуда затем стволы поступают в затерянные в горахтайники. А из тайников огнестрельный товар партиями перевозится вкурортный безмятежный город. Далее в силу вступает схемаразнообразных транзитов.

И вновь раздвинулись пограничные посты, и вновь, слава Богу, онсумел второй раз ступить в зеленую быструю воду той же самой реки,покрытой предутренним вязким туманом, а вечером уже сидел в номерес сослуживцами и с Арменом, восхищенно живописуя компаниинеограниченные возможности оружейного промысла.

— Пятьдесят стволов уже в городе, — говорилАрмен. — Гоните бабки.

— Нам надо двести пятьдесят…

— У меня с памятью хорошо… Как у слона. Хоть триста, носначала — бабки за то, что уже переправлено!

— Во-первых, давай посмотрим стволы, — урезонилразгорячившегося партнера Андрей. — Не кота в мешке покупаем,надо проверить каждую пушку…

— Чего проверять, новяк, все в масле…

— Армен, ты пойми: у нас — свой капризный заказчик, и нам“обраток” не надо…

— Ладно, кто будет проверять?..

— Да все и будем!

— Ладно…

Насколько возможно Андрей оттягивал момент оплаты. Момент,впрочем, категорически иллюзорный хотя бы потому, что все выданныев РУБОП деньги кончились. Нынешняя задача была проста: дождаться,когда в город переправят всю партию стволов, чтобы отследить местаих хранения и всех лиц, входящих в местную группировку.

Московский курьер был уже арестован, но никто не знал, должен лион выйти с Арменом на связь, что привносило в создавшуюся ситуациюдополнительную нервозность.

Стволы прибывали и прибывали, и страсти явно и грознонакалялись. Москвичи твердо настаивали на той минуте полногорасчета, когда увидят своими глазами последний из заказанныхстволов, а бандиты столь же упорно требовали пятидесятипроцентногопогашения сделки в счет уже доставленного товара. Бесконечно“забивались стрелки”, одну из которых, вопреки, видимо,первоначально выработанной системе конспирации, посетил шеф Армена— кряжистый, с землистой физиономией местный авторитет по кличкеАнтифриз.

Кличка отражала способность угрюмого хрипатого бандюги остужатьсамые горячие страсти среди подчиненных и конкурентов с помощьюогнестрельного инструмента, который он, не раздумывая, пускал в ходпри каждом удобном случае.

От бесконечных бандитских наездов и претензий приходилосьбуквально ежечасно выкручиваться.

Слащавость в интонациях горных орлов сменил угрожающий клекот, иутихомиривали их ярость исключительно веские аргументыавторитета-Андрея:

— Никуда от вас бабки не уплывут! Мы здесь, и нам не допляжа, бухалова и телок! Сами на больном нерве! Заказчик — взаконе, усекаете? Если хотя бы один ствол с браком, или недокомлектв партии, мы — попадаем! А за что? За нетерпеливость вашу?

Недовольно урча, бандиты смирялись с такой точкой зрения —кстати, вполне логичной.

Явки и базы были уже выявлены оперативными группами. Последнююпартию стволов ожидали через сутки, но поздним вечером, выйдя набалкон по сигналу связника-начальника, офицеры получили внезапнуюинформацию: оружие уже в городе, и с минуту на минуту покупателейдолжны посетить бандиты… С целью окончательного расчета.

Однако — не только местные. По каналам ФСБ сообщили, что с горчерез границу перешла группа вооруженных боевиков, остро желающихпотолковать с московской братвой, усердно вращающей пустопорожнее“динамо”.

Андрей не успел прийти к какому-либо решению, как вдругтонюсенько и тревожно пропищал сигнал рации и, выслушав очередноесообщение, Виталий Николаевич посуровел лицом и сподобился на парувыражений, далеких от изящной словесности: две машины с боевикамитолько что подъехали к гостинице…

Спешно перебросив в соседний номер все свои вещи, офицерыприкрыли балконную дверь и задернули ее шторой. Выключили свет.

Сидя в темноте, проверили оружие: два “ТТ” и один “ПСМ” —генеральская пукалка.

Противостоять десятку вооруженных “калашниками” головорезовсилами имеющегося огнестрельного хулиганского арсенала было сроднипопытке сбить булыжником с рельсов несущуюся на всех парахэлектричку. Оставалось надеяться на подстраховывающую их “Альфу”,однако воспользоваться ее услугами они не спешили: во-первых,случись стычка, они так или иначе обречены, а в перестрелке двухвооруженных групп наверняка погибло бы невесть сколько неповинногонарода…

И они стали ждать. Отчетливо сознавая единственную перспективуоконцовочки своего земного бытия: продажи его в обмене горячимсвинцом как только можно дороже… Такая вот простенькая коммерция.Всем им — притаившимся в тишине и темени гостиничного номера —понятная, и пустому обсуждению не подлежащая.