Страница 16 из 16
На днях, например, военные ограбили в соседнем с нами пятом доме госпожу Шейнблюм. Представляете, люди в военной форме повалили пожилую женщину на пол и стали душить, пока она не отдала ключи от кассы с ценностями. И что вы думаете? Дворник, впустивший грабителей в дом, и другие свидетели из жильцов были так напуганы, что показали, что не видели никаких солдат, и дело за необнаружением виновных было закрыто.
Последние доводы подействовали, и железнодорожники, тяжело вздыхая, покинули контору.
Приезд Лангерта весьма удивил Коркеса. Поездка из Варшавы во Львов в нынешних условиях представлялась ему чуть ли не подвигом.
Но капитан без тени смущения пояснил, что война не изменила отношения людей к деньгам и они по-прежнему остаются самым надежным средством получать пропуска и свидетельства о непригодности к военной службе.
– Да-да, – понимающе кивал адвокат, которому жизненный подход молодого человека весьма импонировал. – Ну что ж, давайте посмотрим, что мы имеем с вашим делом, – засуетился он, доставая из шкафчика папку с надписью Testament Augusty Matachowskiej[50]. – Как я вам уже писал, ваша тетушка завещала сумму в тридцать тысяч крон на публичные цели: пять тысяч на польские школы и так далее. Она не оставила каких-либо пожеланий в отношении оставшихся в банке десяти тысяч крон и своего дома. Вы, конечно, понимаете, что с оформлением ваших прав следует повременить. Кто знает, может, уже в ближайшее время все станет на свои места. – Какие места, Коркес не уточнил, лишь, нагнувшись, многозначительно прошептал: – Ходят слухи, что в сторону Перемышльской крепости уже двигаются немецкие части. Я думаю, поэтому русские начали вокруг Львова эти масштабные саперные работы.
В дверях показалась секретарша и сообщила, что явился управляющий завода «Металл» с улицы Крашевского[51]. Коркес поспешил закончить дела с Лангертом. Укладывая папку с завещанием обратно в шкаф, он пояснил:
– Пока вы можете свободно поселиться в квартире вашей покойной тетушки. За домом присматривает вполне порядочная семья русинов, которая проживает на первом этаже. Они уведомлены о вашем возможном приезде и помогут вам устроиться. Наберитесь терпения, мой друг, – ждать осталось недолго.
В дверях Лангерта чуть не сбил с ног сильно запыхавшийся господин, который уже с порога начал громко негодовать по поводу изъятия русскими с его завода без надлежащей компенсации динамо-машины и фрезерного станка.
Дом Матаховской на Черешневой стоял среди подобных ему двухэтажных особнячков, странным образом сохранившихся в этой, почти центральной, части города. Дверь открыл пожилой мужчина, который представился Василием Ваврыком. Он не выразил особого удивления приезду наследника и без лишних вопросов проводил капитана на второй этаж.
Квартира Матаховской была уставлена старинной мебелью, на полу лежали порядком выцветшие ковры, а все стены были увешаны семейными фотографиями и картинами с горными пейзажами Карпат. В гостиной выделялась одна из картин в большой позолоченной раме с портретом импозантного господина в конфедератке с овчинным околышем, очевидно супруга покойной. Самой главной роскошью квартиры была широкая двуспальная кровать с огромным резным изголовьем. В кабинете на столе рядом с Библией и засохшей чернильницей капитан нашел семейный альбом. Просматривая его, он обратил внимание на фотографию молодой супружеской пары с сидящей перед ней в кресле солидной дамой. Мужчина в форме австрийского офицера, в темно-синем мундире с саблей и парадном кивере, был очень похож на фотографию Лангерта.
Капитан открыл саквояж и достал вещи. Перспектива проживания в чужой квартире со старушечьими запахами его не вдохновляла, но какое это имело значение по сравнению с важностью предстоящей операции, исход которой, по словам командующего армией, мог повлиять на успех всей осенней кампании.
Глава 15
Разработка резидента
Сообщение агента Равского о выслеженном им подозрительном субъекте поступило в Особое отделение штаба губернатора одновременно с телеграммой из Одессы. Начальник одесских жандармов полковник Шредер сообщал о некоем Андреусе, якобы заброшенном во Львов для руководства всей шпионской сетью немецкого разведцентра. Приметы обоих во многом совпадали. Установить неизвестного не представило труда. Уже на следующий день он явился в районный полицейский участок для регистрации и назвался австрийским подданным Владиславом Лангертом, приехавшим из Варшавы по наследственным делам.
В Варшаву был срочно направлен запрос, а за объектом установлено наружное наблюдение. В проверку были взяты сосед объекта и посещаемый им адвокат Коркес.
Подозрения в отношении объекта у офицеров Особого отделения значительно возросли, когда филеры доложили о его профессиональных действиях по обнаружению слежки. А вскоре из Варшавы пришел ответ, что человек с запрашиваемыми данными еще в сентябре месяце был арестован с поддельными документами и этапирован в Брест-Литовск.
Для организации разработки Лангерта материалы на него были переданы во Львовское жандармское управление, функциями которого являлись политический розыск и производство расследования по делам шпионажа в пределах Галиции. Объекту присвоили кличку Резидент. Контроль над делом взял непосредственно начальник управления полковник Мезенцев – человек с богатейшим опытом разыскной работы в охранных и жандармских ведомствах.
С учетом важности дела слежку за резидентом решили проводить в исключительных случаях. «Хочешь завалить разработку – пускай филеров», – следовал своему железному правилу Мезенцев. Для выявления связей объекта полковник распорядился организовать рядом с его домом стационарный пункт наблюдения, а в квартире незаметно провести обыск во время отсутствия хозяина. Для этого понадобилось вывести из дома супругов Ваврык. Повод их вызова в полицейский участок быстро нашелся. Выяснилось, что их сын служит в украинском легионе под командованием генерала Гофмана где-то в закарпатских селах. Более того, его имя оказалось в списках участников съезда украинской партии, проходившего за год до войны в еврейском центре Jad Charusin.
Одновременно шло изучение адвоката Коркеса с целью его вербовки для использования по делу. Личность этого адвоката уже была известна в жандармском управлении по его многочисленным ходатайствам об освобождении из тюрьмы своих подопечных. Было решено использовать последние хлопоты Коркеса в отношении некоего Альфреда Мюнтера – семидесятилетнего землевладельца из Куликово Жолкевского уезда. Согласно заявлению Коркеса, старика посадили потому, что он не собрал сорока рублей на взятку какому-то жандармскому офицеру, угрожавшему ему расстрелом за то, что его сын служит лейтенантом в австрийском пехотном полку. С этим к нему явился ротмистр жандармского управления Комадзинский. Адвокат был ужасно перепуган, но быстро воспрянул духом, сообразив, что от его правильного поведения старика могут не депортировать в Поволжскую губернию. Он охотно ответил на все интересующие вопросы офицера, в том числе и в отношении всех своих клиентов по имущественным делам. При этом без тени смущения заверил о готовности и впредь оказывать содействие новой власти. Последующие встречи показали, что он правильно понял свою роль. Уже вскоре он доверительно сообщил ротмистру, что на городской электростанции работает с десяток российских дезертиров, а каменщик из села Радия хранит в сарае в мешке ружье. Правда, при этом адвокат не преминул обратиться к жандарму с ответной просьбой: оказать содействие некоему Менделю Голюрману в открытии заведения торговли табачными изделиями на Городоцкой, три.
Время шло, однако, несмотря на все предпринятые меры, ведомство Мезенцева ничего существенного в отношении Резидента так и не получило. Лангерта никто не посещал на дому, а его редкие выходы в город выглядели обычными прогулками.
50
Завещание Августы Матаховской (пол.).
51
Теперь улица С. Крушельницкой.
Конец ознакомительного фрагмента.
Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.
Смотрите другие книги, где автором является Богданович Александр Г.
А вообще вы любите жанр Прочая литература, так как читали уже вот столько книги: 1