Страница 14 из 106
Дар во мне проснулся по всем меркам очень поздно, когда девочка понимает, что она уже плавно превращается в девушку — в тринадцать лет. Помню, я тогда с подругами зубрила историю к годовому экзамену. Ладно бы, это случилось где — нибудь на ферме! Ведь у нашей семьи прекрасный отдельный дом и никто бы не увидел. Возможно… А тут! Так не повезло!
Сидя знойным полднем в тени раскидистой ивы у большого школьного фонтана и пытаясь вникнуть в конфликт между креями и корван, спровоцированный открытием новых планет, и желанием обеих рас занять на них главенствующее положение, я отгоняла, как назойливую муху, Ралота, громко именовавшего себя моим парнем. Он полчаса ныл под ухом, умоляя пойти с ним на вечеринку в конце недели. Я туда, конечно же, не собиралась: Ралот был выпускником, а я училась только на пятом курсе. И зная проделки старших, надо быть тупицей, чтобы пойти туда и стать там добровольным посмешищем.
Разозлившись, он схватился за планшет, лежавший у меня на коленях. Пребывая в ярости, я махнула рукой в надежде, что он отпрянет. Он и отпрянул… метров на шесть, приземлившись животом и носом на каменную дорожку. Швырнув девайс на землю, я подбежала к нему, помогла встать, даже отряхнула и со слезами на глазах (сама еще не осознав, что сделала) умоляла простить.
О происшествии через двадцать минут знала вся школа, еще через пятнадцать военный комиссариат на Алюре, ну, и в конце, еще минут через пятнадцать — родители, которые немедленно вылетели ко мне.
— Боже, Алек, что теперь будет? — шептала мама, сидя в кресле перед кабинетом комиссара.
Мамочка у меня бесподобная, красивая, ухоженная. Это при шести-то детях! Сейчас же щеки ее были бледны, а под глазами темнели круги. Отец хмуро ходил от двери до кресла, где, сжавшись, сидела жена. Он, возможно, и был бы горд, но военная карьера для девушки?! И не в штабе с данными работать, а участвовать в боевых операциях! Для его маленькой хрупкой девочки, его солнышка, его первенца! Это было ударом! У нас среди родственников не было тех, кто имел хоть какое — то отношение к службе в армии.
— Не знаю, Миама, — он опустился в соседнее кресло и спрятал лицо в больших мозолистых ладонях. — Надо найти выход! Мы же не знаем их правил. Может быть, есть…
Они умолкли, потому что первое, о чем информируют новоявленного мага и его родных — статья об уклонении от службы.
Я решила не опускать руки и заняться поиском способов, как не попасть в УИБ. Когда пришло официальное приглашение на дорогой бумаге с гербами и вензелями, я его прошерстила от корки до корки, разве что в анализатор не отправила для поверки состава бумаги и чернил. И единственный способ, который пришел мне на ум — завалить экзамен по силе своих способностей в первый год. Это давало право уйти из-под статьи за уклонение
Но самое противное — это стихия! Моя стихия — воздух. Мне! Художнику! Воздух! Издевательство!
Когда мой дар обнаружился, я познакомилась со Стирром, магом — стихийником, выпускником другой школы, и увидела, как он творит «заморозку». Это было красиво! А как можно управлять тем, чего не видишь? Стоило иногда в задумчивости махнуть рукой и получить хороший такой порыв ветра. Как тут скроешь силу?
* * *
Закинув сумки в каюту сталтера, я, пребывая в крайней степени «опечаливания» над своей горькой судьбой, обуреваемая желанием сделать все, что бы вылететь из УИБа, направилась в буфет. В комиссариате мне сказали, что со мной летят еще два таких же страдальца, как я. Вот прямо так и сказали! Страдальцы! Что ж, пора знакомиться!
Я не относилась к людям, мучающимся излишней стеснительностью, и если мне был кто-то интересен, не задумываясь, подходила и знакомилась первая. Если, конечно, это не импарт или какая — нибудь шишка.
Подхватив поднос с чаем и булочками, я окинула взглядом небольшое, забитое посетителями помещение и углядела двух парней, которые, уткнувшись каждый в свою тарелку, сидели за самым дальним столиком в углу. Они были единственными здесь по возрасту подходившими мне. К ним я и устремилась, морально готовясь к встрече. И так увлеклась подготовкой, что по дороге чуть не опрокинула поднос на высокого седовласого мужчину, который, слава Богу, спас и меня и мою ношу, по-доброму улыбнулся и пропустил неуклюжую, посторонившись.
— Привет! — поздоровалась я с уитриманом и человеком. — Вы в УИБ?
Оба вскинули головы.
— Привет. Да, — кивнул уитриман и представился. — Амир.
«Эльф» встал, пропуская меня к креслу рядом с собой.
— Крейн, — кивнул человек с копной рыжих волос и кучей веснушек. — Привет.
— Итирина… Ина! — я плюхнулась на стул.
Повисло неловкое молчание, которое первым нарушил Амир.
— Ну как, Ина, готова к подвигам? — чуть иронично заметил Ледок, как я его сразу окрестила.