Ты можешь идти один

В этот момент прозвенел звонок. Попрощались мы с Машей старым проверенным способом: взглядами.

- О чем говорили? - полюбопытствовал Брик.

- О всяком, - рассеянно ответил я. - Кстати, поздравляю. Ты официально вошел в систему. У тебя появилась кличка. Теперь ты - Маленький Принц.

В этот момент в класс зашла Екатерина Михайловна, и начался урок алгебры. Ученики, один за другим, "горели" у доски и садились на место, провожаемые хриплыми воплями Екатерины Михайловны. Я, вцепившись в учебник, как в Писание, молился, чтобы меня не вызвали. А Брик внезапно изменил своему обычному познавательному угару и проигнорировал новый материал. Только учебник раскрыл на нужной странице, но решать уравнения не стал.

- Брик! - Екатерина Михайловна завопила так, что все подпрыгнули. Все, кроме Брика, разумеется. Он спокойно поднял взгляд на учительницу.

- Да?

- Встать, когда к тебе учитель обращается!

Боря поднялся быстро, но без излишней раболепной поспешности.

- Тебе, я смотрю, скучно?

- Нет, нисколько. Я изучаю нечто вроде психологии коллективного страха.

- А тебе не кажется, что ты должен изучать сейчас алгебру? - Екатерина Михайловна то ли не поняла сарказма, то ли предпочла не заострять на нем внимания.

- Не вижу в этом ни малейшего смысла. Алгебра, да и вообще математика - вспомогательная наука, не более. Она обретает смысл только в сочетании с другими науками. Физическими преимущественно. Изучение ее разумно строить именно в тесном контакте с естественными дисциплинами.

Если раньше в классе царила мертвая тишина, то сейчас она стала еще более мертвой. Будто все мертвецы ожили в день страшного суда, а потом снова умерли и на этот раз абсолютно. Даже бактерии перестали разлагать плоть и застыли.

- Значит, так, - проскрежетала Екатерина Михайловна. - За урок ты получаешь "кол". Завтра жду в школу твоих родителей.

Брик вздрогнул. Я заметил, как его лицо изменилось. Короткое мгновение Брик выглядел испуганным, но быстро взял себя в руки.

- На основании чего вы ставите мне самую низкую оценку? - спросил он.

- На основании твоих знаний. Которых нет.

- Которые вы не проверили.

- Ах, вот оно как! - Всплеснула руками Екатерина Михайловна. - Ты весь урок балду пинал, а я должна догадаться, что ты прекрасно знаешь материал! Ладно, давай так. К доске, с учебником! Переписывай пример, номер триста семьдесят.

Брик пошел к доске. Я посмотрел на указанный номер и закрыл глаза. Это было уравнение, помеченное звездочкой: особо сложное, для особо увлеченных. Когда-то я пытался решать такие задания, но ни разу не достиг успеха.

Боря быстро переписал пример, потом, не спросившись, прошел к своему месту, положил учебник и вернулся к доске. Ни слова не говоря, поставил после изображенного на доске чудовища знак равенства и принялся писать решение. Все, затаив дыхание, следили за ним. Доска постепенно покрывалась вереницей иксов, игреков, альф и бет. Множились и исчезали скобки. В какой-то момент доска закончилась. Боря на мгновение замер, потрясенный этим неожиданным препятствием, потом взял тряпку, стер исходное уравнение и более мелким почерком продолжил. Аккуратно подчеркнул ответы.

- Не больше чем разминка для мозга, - резюмировал он свои действия. - Ничего интересного. Простая цепочка логических выводов.

Все ученики, и я в том числе, уставились на Екатерину Михайловну. Чего ждать от этого посрамленного божества? Грома? Молний? Всемирного потопа? Огня и серы?

Екатерина Михайловна поднялась со стула. Медленно повернулась к классу. На ее сморщенном лице не было видно ни тени удивления.

- Знаете, что, - сказала она так тихо, что мы затряслись в предчувствии катастрофы. - Есть такая пословица: "век живи - век учись". Я всю жизнь была строга к ученикам. Но нередко делала и некоторые послабления. Для тех людей, кто искренне говорил: "математика - не мое". Есть люди с гуманитарным складом ума, безусловно. Софья Николаевна, ваш учитель русского и литературы, одна из таких моих бывших учениц. Я в свое время "натянула" ей "четверку" и ни разу об этом не пожалела. Она своего добилась, математика ей действительно не нужна. Но вот теперь я поняла, что больше таких послаблений не будет. Когда человек, которому математика не интересна, выходит и решает такое уравнение, которое даже те из вас, кто метит в программисты, решить не может, я считаю, опускать планку просто нелепо! Вы у меня еще взвоете! Брик, садись. "Пять" с плюсом. Не запускай!

- Поздравляю, Маленький Принц, - шепнул я Боре, когда он сел на место, провожаемый яростным взглядом Пети, мечтающего о карьере программиста. - Теперь тебя все будут ненавидеть.

- Почему? - так же шепотом ответил он.

- Потому что из-за тебя со всех будут больше спрашивать.

- Ну и хорошо. Будет сильнее стимул к познанию. Даже такой ерундовой науки.

- Будет сильнее стимул тебе "темную" сделать.

- Пускай, тоже интересно.

- Ты вообще хоть чего-нибудь боишься?

Я восхищался им, беспокоился за него, но теперь все эти чувства оказались вытеснены раздражением. Брик же только улыбнулся, отвечая на мой вопрос:

- Разрушителей. Если это чувство можно назвать страхом. Остальное не заслуживает внимания.

***

Когда уроки закончились, Брик внезапно предложил мне отметить свой высший балл по математике. Я спросил его, что он имеет в виду, и получил следующий ответ:

- Давай нажремся!

- Чего?

- Ну, забухаем. Вмажем. Выпьем. Раздавим по пузырю. Накиряемся. Наклюкаемся.

- Остановись, я понял!

Я никогда не испытывал тяги к алкоголю. Пару раз пил с отцом пиво, но так и не понял, что в этом напитке замечательного. Однако глаза Бориса сияли такой жаждой безграничного познания, что спорить было бессмысленно. Нет, пить я все равно не собирался. Только вот оставить Маленького Принца наедине с большой бутылкой значило подвергнуть опасности всю его кампанию. Как минимум, была угроза раскрытия легенды. Как максимум - смерть от отравления.

Мы пошли к магазинчику на самом краю поселка, куда мои родители заходили нечасто. Борю я оставил снаружи, взял у него деньги и пошел покупать спиртное.

Продавщица была пожилая, в очках с толстыми стеклами. Услышав слово "водка", она принялась ворчать на непутевую молодежь. Судя по всему, вообще не различая надписей на этикетках, она ощупывала каждую бутылку, продолжая отвлекать себя ворчанием. Когда ее рука в пятый раз легла на сторублевый "Минал", я не выдержал и зашел за прилавок. Взял с витрины бутылку водки "Матрица", о которой слышал много хорошего, и вернулся обратно. Сработал так быстро, что продавщица, видимо, ничего даже не заметила. Во всяком случае, ритм ее ворчания остался непоколебимым.