Страница 28 из 58
И она говорит, ладно, ладно, валяйте, хватит мозги канифолить.
И черви зарываются ей в грудь, пожирают мягкие ткани и заменяют их на жесткие геометрические фигуры из пластика и металла, которые режут ей потроха.
А потом мрак и холод, жизнь без дыхания, четыре тысячи километров воды наваливаются сверху, как бескрайняя матка, укрывают ее…
– Джуди, ради Бога, ну скажи хоть что-нибудь! У тебя сломался вокодер? Ты не можешь ответить?
Все ее тело сотрясает дрожь. Она в силах лишь наблюдать, как рука-спасительница сама по себе поднимается и возвращает на место черную кожу, плавающую перед лицом. Рептилия смыкает швы – здесь, здесь и здесь. Активируются гидрофобные боковые цепи; скользкая черная плодная оболочка заглатывает сама себя, затягивая гнилую плоть. Внутри еле слышно рвут и мечут приглушенные голоса.
– Джуди, ну ты хотя бы помаши! Джуди, что… куда ты?
Существо не знает. Оно всегда стремилось к этому месту. И забыло почему.
– Джуди, тебе нельзя далеко уходить… Ты же знаешь, в такой близости от активного рифта наши приборы не очень чувствительны, и…
Существо хочет одного – поскорей убраться от шума и света, и ничего больше. Снова остаться в одиночестве.
– Джуди, погоди… мы же просто хотим помочь…
Слепящий искусственный свет позади тускнеет. Впереди лишь редкие искорки живых фонариков.
На кромке сознания вяло зависает мысль и тут же растворяется навсегда.
Она знала, где ее дом, за годы до того, как увидела океан.
В глазах Господа
Я не преступник. Я ни в чем не виноват. В начале очереди только что задержали женщину – лет за тридцать, кожа цвета мокко, большие невинные глаза, берет от «Ла Сенца». Судя по всему, она приняла дозу окситоцина, надеясь провести биологическую составляющую системы: улыбка, подмигивание и дополнительный химический толчок, который, обходя логику, сразу шепчет мозговому стволу: «Она друг, незачем проводить ее через машину…»
Только она, похоже, забыла, что мы все тут машины – настроенные, отлаженные и прокачанные до последней молекулы. Охране привили иммунитет и против чужих доводов, и против аэрозолей. Женщину уводят прочь, не обращая внимания на ее протесты. Следуя примеру охранников, я пытаюсь без сантиментов отнестись к тому, что ожидает ее за белой дверью. О чем она вообще думала, как решилась на такой номер? Значит, в голове у нее засела не какая-нибудь там склонность. Пассажиров с оплаченными билетами не сдергивают с рейса за одни лишь гнусные фантазии. Пока еще не сдергивают. Следовательно, она что-то натворила. Совершила поступок.
До начала посадки полчаса. Передо мной полсотни законопослушных граждан, а к досмотру даже пока и не приступали. Жужжалка, только-только установленная, маячит впереди, словно огромный бронированный краб с разинутой пастью. Одна из сотрудниц охраны выступает из его тени и начинает выборочную проверку пассажиров, двигаясь вдоль очереди. После сегодняшнего нежданного улова она верит, что ей повезет. В справедливо устроенной вселенной у меня не было бы причин ее бояться. Я не преступник, я ни в чем не виноват. Слова раз за разом прокручиваются у меня в голове, как охранное заклинание.
Я не преступник. Я ни в чем не виноват.
Но я знаю, что чертова машина все равно меня заклеймит.
В Тайной комнате перед началом очереди зажигается свет. Записанный женский голос объявляет предпосадочный досмотр, эхом разносясь по терминалу с его резкой акустикой. Охрана неохотно принимает рабочие позы. Чтобы оказаться в этой очереди, нам пришлось расстаться со всем: транспортными чипами, драгоценностями, мне – с карманным органайзером; все это конфисковали и вернут лишь после искупления грехов. Жужжалка должна видеть наши головы без помех, даже серьга может сбить ее с толку. Людям с медицинскими имплантатами и допотопными амальгамными пломбами тут не рады. Для этих категорий предусмотрена отдельная очередь – и специальное помещение, где до сих пор в чести старые добрые допросы и досмотр телесных полостей.
Вездесущий голос велит всем пассажирам «Уэстджет», страдающим эпилепсией, кохлеарными нарушениями[33] или синдромом «зеленых человечков», перед сканированием обратиться к охране. Прочие лица, не желающие проходить процедуру, имеют право отказаться от полета. «Уэстджет» сожалеет, что в подобных случаях возврат билетов не осуществляется. «Уэстджет» не несет ответственности за побочные неврологические эффекты временного или постоянного характера, которые могут проявиться в результате использования сканера. Использование сканера означает согласие с этими условиями.
А побочные эффекты и в самом деле имеют место. В первые годы у самых обычных эпилептиков иногда случались небольшие припадки. Один известный атеист из Оксфорда – ну, помните, он еще кучу книжек написал – обрел стойкую и пламенную веру в христианского Бога после проверки в Хитроу, хотя позднее ответственность частично переложили на уже имевшуюся у него опухоль, которая его и убила два месяца спустя. В прошлом году во всех новостях говорили об одной пожилой вдове из Сент-Пола, которая вышла из жужжалки в здании окружной администрации с непреодолимым сексуальным влечением к кроссовкам. Это могло бы дорого обойтись «Сони», если б дама попалась не из отходчивых и не отказалась от иска. Слухи, что перед принятием этого решения она еще раз воспользовалась «СВанком», так и не подтвердились.
– Куда летите?
Пока я витал в облаках, подошла сотрудница охраны. Биометрические сенсоры ее лазера шарят по моему лицу. Я пытаюсь сморгнуть остаточные образы на сетчатке.
– Летите куда? – повторяет она.
– Э-э-э, в Йеллоунайф.
Она сверяется с наручным планшетом.
– По делам или отдохнуть?
Никакой цели у этих вопросов нет, они даже не по форме. Со «СВанком» необходимость во всяких ерундовых допросах отпала. Просто, наверное, я чем-то ей не понравился. Или она что-то чует, хотя и не может сформулировать.
– Ни то и ни другое. – Охранница резко вскидывает голову. Каких бы подозрений она ни питала на мой счет, моя уклончивость лишь зацементировала их. – Еду на похороны, – поясняю я.
Она без единого слова проходит дальше.
Вас уже здесь нет, святой отец, мне это известно. Я утратил веру еще в детстве. Пускай остальные цепляются за свои кретинские суеверия, пускай с блеяньем кидаются в объятия сверхъестественного за утешением и отмазками. Пускай трусы и слабаки отрицают тьму во имя некой выдуманной загробной жизни. Мне невидимые друзья не нужны. Я понимаю, что говорю сам с собой. Жаль, остановиться не могу.
Интересно, а способна ли эта машина подслушать нашу беседу?
Я стоял рядом во время суда, как и вы стояли со мной за много лет до этого, когда у меня не было ни единого друга на всем белом свете, кроме вас. Я поклялся на вашей священной книге сказок, что за все эти годы вы ни разу ко мне ни прикасались. Может, остальные врали? Как знать. Не суди, да не судим будешь.
Однако же вас взвесили на весах и нашли очень легким[34]. Об этом даже не упомянули в новостях – в наши дни священники, неравнодушные к детям, из преступников превратились в штамп, да и какая кому разница, что творится в Территориях[35], во всяких там захолустных городишках. Если б вас еще разок втихую перевели, если б вы какое-то время не высовывались, то до такого могло бы и не дойти. И вас бы вылечили.
Хотя, если подумать, вряд ли. Ватикан обрушился на «СВанк», как прежде на клонирование и гелиоцентрическую модель Коперника. Не фиг шутить с тем, какими нас создал Господь. Нельзя поступаться свободой выбора, даже если вы решились на это по собственной воле.
Впрочем, к щекотанию височной доли мозга это не относится. В нефе собора св. Михаила недавно установили аппаратуры на семь миллионов, чтобы каждый желающий мог заказать себе религиозный экстаз.
33
Кохлеарные нарушения затрагивают ушную улитку человека.
34
Дан. 5:27.
35
В данном случае имеются в виду Северо-Западные территории Канады, расположенные в приполярном регионе. Наряду с Юконом и Нунавутом имеют статус территории, в отличие от десяти провинций, имеющих собственную юрисдикцию.