Клинок самурая (ЛП)

Идя по кровавой дорожке, Хиро пытался подсчитать, сколько крови потерял священник. Не так много, чтобы успеть умереть от её потери, но достаточно, чтобы Хиро забеспокоился, что опоздал.

След вел в прихожую, дальше в гостиную и уходил под дверь комнаты отца Матео. На деревянных сёдзи и бумажных панелях крови не было. Кто-то, возможно, Ана, помог иезуиту добраться до его комнаты.

Хиро положил руку на дверь, одновременно желая и не желая увидеть, что там за ней. Он сделал глубокий вдох и вошел.

От порога до центра комнаты весь татами был заляпан пятнами крови. Там же, на спешно расстеленном футоне, с закрытыми глазами лежал отец Матео. Его бесформенные, окровавленные руки покоились у него на животе. Алые пятна покрывали шею и переднюю часть его коричневого кимоно.

Его лицо побледнело. Он не шевелился.

— Матео! — Хиро поспешил к иезуиту.

Отец Матео открыл глаза.

— Я удержал собаку. — Он попытался улыбнуться, но не смог. Из кровавой раны у основания горла по шее стекала алая струйка.

— Ты быстро обернулся. — В комнату торопливо вошла Ана с горшком горячей воды в одной руке и лоскутом шелка кремового цвета в другой. — Таро, должно быть, отыскал тебя в сегунате.

Она сунула шелк в руки Хиро и поставила горшок рядом с отцом Матео.

Окровавленная шея иезуита и его разорванные руки дали Хиро понять, что воды будет недостаточно.

— Вскипяти еще и чайник, — сказал он. — Добавь туда щепотку соли. А когда понесешь его сюда, пожалуйста, захвати аптечку с полки, что стоит у моего стола.

Ана кивнула, спокойная как и всегда, но в её глазах Хиро увидел беспокойство.

Когда женщина вышла из комнаты, он встал на колени и пристальнее вгляделся в раны.

Из раны с левой стороны шеи отца Матео катились тяжелые капли. К счастью, кровотечение почти остановилось, хотя кожа на горле священника казалась изорванной в клочья.

На левой руке отца Матео виднелись проколы, сочившиеся смесью красной и розоватой жидкостей. Окружающая плоть была разорвана и опухла, являя сломанные кости, измельченные, вероятно, силой укуса. Кровь покрывала руки, кое-где она все еще была красной, но в основном уже потемнела и свернулась.

Правая рука священника выглядела чуть лучше, но и то в сравнении с левой. Следы от зубов был мельче, да и рваных ран не было. Опухоль была менее заметной, но, пока синоби не промоет раны, он не сможет понять, какой урон нанесен.

Хиро потянулся было к левой руке священника, но замер. Окровавленные рукава и грудь отца Матео предполагали и другие травмы.

— Где еще она тебя покусала? — спросил Хиро.

Отец Матео начал поднимать руки, но остановился, поморщившись и дернувшись от боли. Он резко вздохнул от боли. Медленно выдохнув, но без дрожи, он сказал:

— Руки, левое плечо… шея. Могло быть и хуже.

Хиро кивнул.

— Надо тщательно их промыть. Будет больно.

— И так уже больно. — Иезуит закрыл глаза. — Делай, что должен.

Хиро отвернул рукав отца Матео, обнажая глубокие рваные раны на левой руке иезуита. Прокусы были не столь многочисленны, как на кистях, но выглядели глубже. Похоже, связки тоже были порваны. К счастью, кость оказалась нетронутой.

— Не думаю, что рука сломана, — сказал Хиро. — Можешь пошевелить пальцами?

Отец Матео открыл глаза.

— Это трудно, я и пробовать не хочу. Я попросил Ану послать за врачом, но она настояла на том, чтобы дождаться тебя.

— И она права, — отозвался Хиро. — Я смогу обработать твои раны лучше любого врача в Киото. Это было частью моего обучения.

— Но откуда Ане об этом знать? Ты рассказал ей?..

Хиро покачал головой.

— Ана, как и все остальные, считает, что я ронин, но она видела аптечку и узнала некоторые целебные травы. Вероятно, Ана думает, если они у меня есть, значит я знаю, как ими пользоваться.

— А ты знаешь?

Хиро, глядя на священника, приподнял бровь.

— Большинство людей в твоем положении переживали бы за укусы, а не за способ лечения.

— Прошу прощения, но, если ты меня отравишь, укусы уже не будут иметь значения.

Синоби рассмеялся, несмотря на своё беспокойство.

— Я знаю, как использовать травы.

Сила духа иезуита впечатляла Хиро. Мало кто из самураев выдержал бы такую боль.

Он бросил взгляд на дверь и отчаянно захотел, чтобы Ана поторопилась. Ему нужна соленая вода и медикаменты, чтобы промыть раны до того, как в них попадет инфекция. Кровотечение остановилось, но только со временем можно будет сказать, много ли крови потерял священник.

— Можешь рассказать про нападение? — спросил Хиро.

Потеря крови могла затуманить восприятие потерпевшего. Хиро надеялся, что ответы помогут ему понять, в каком состоянии находится иезуит.

— Ана была снаружи, подметала ступени. Я услышал, как она разговаривает с соседским сыном, и вышел, чтобы пригласить его семью в воскресенье в церковь.

— Почему ты продолжаешь их приглашать? — спросил Хиро. — Они же никогда не приходят.

— Это мои соседи, — сказал отец Матео. — Я отношусь к ним так, как хотел бы, чтобы относились ко мне.

Хиро прикусил язык. Сейчас было не время спрашивать, понравилось бы священнику, если бы его преследовали навязчивыми приглашениями.

— Когда я открыл дверь, услышал, что Таро предупреждающе вскрикнул, — сказал отец Матео. — Во двор влетела собака, за которой волочилась оборванная веревка. Она бежала к Ане. Я крикнул, чтобы отвлечь собаку, и спрыгнул с крыльца, чтобы защитить Ану.

— Ты кричал на собаку?

— Да. Португальская собака убежала бы.

Хиро покачал головой.

— Акита нападает, когда ей угрожают.

— Вот уж новость.

Хиро обрадовался этому сарказму.

Умирающий вряд ли смог бы шутить.

Глава 29

— Ты убил собаку? — поинтересовался Хиро.

— Нет, не убил. — В комнату вошла Ана с дымящейся кастрюлей и лакированной шкатулкой Хиро. Она поставила всё на пол и продолжила: — Собаку оттащил отец Таро.

— Он сегодня дома? — спросил Хиро.

— У него жена приболела. — Ана посмотрела на отца Матео. — Хорошо, что я утром купила рыбу. Отвар ему поможет.

— Согласен, — ответил Хиро.

Ана удивленно посмотрела на него, потом кивнула.

— Пойду варить бульон. Позови, если будет нужна моя помощь.

Она поспешила прочь и закрыла за собой дверь.

Хиро опустил полоску шелка в подсоленную воду. Судя по солоноватому запаху, поднимавшемуся из кастрюли, и обжигающему пальцы жару, Ана сделала все так, как и требовалось. Синоби отжал лишнюю воду и приложил тряпицу к шее иезуита.

Отец Матео втянул воздух сквозь зубы.

— Будет еще больнее, — предупредил Хиро. — Дать тебе что-нибудь прикусить?

Отец Матео приоткрыл глаза.

— И так справлюсь.

Кровь моментально пропитала тряпицу. Хиро бросил её в кастрюлю с несоленой водой и взял другую, опустив её предварительно в соленую воду. Синоби промыл раны иезуита, аккуратно, но твердо вытирая края и прокушенные места. Священник лишь вздрагивал, но не кричал.

Хиро помнил, сколько боли причиняла соленая вода его собственным ранам на внутренней стороне бедра и плече. Несмотря на прошедшие годы, все всплывало в памяти так живо — и мучительно, — словно случилось лишь вчера.

Он заставил себя вернуться в настоящее, не желая вспоминать о своих ранах и еще меньше думать о том, как он их получил.

К тому времени как Хиро закончил очищать раны иезуита, кровотечение остановилось. Из самых глубоких все еще сочилась сукровица, но Хиро знал, что скоро и она остановится.

Синоби бросил последний использованный лоскут в окровавленную воду и открыл крышку медицинской шкатулки. Пробежал по рядам бумажных пакетов, пока не нашел нужный.

Хиро достал его и сорвал печать, открывая кристаллический порошок. Воздух наполнил едкий запах.

— Что это? — Отец Матео открыл глаза.

— Камфара. — Хиро наклонил конверт, чтобы священник смог увидеть содержимое. Он постарался не обращать внимания на покалывание в своем чувствительном носу, которое всегда сопровождал запах этого вещества. — В небольших дозах она борется с инфекциями.