Двое среди руин

Размышляя, таким образом, понемногу поднимался на холм, не забывая оставаться все время наготове — хватит и одного нападения! Под ногами попадались булыжники, чахлые кустики, ссохшаяся трава и пожухлые листья. Здесь все не так, как наверху, в моих степях, где уже явно начинала зарождаться новая жизнь. Здесь все только начиналось. Высота сопки впечатлила — отсюда просматривалось все озеро, окружающее островок кольцом. Я покачал головой — как можно было так глупо рисковать? И на чем теперь с этого островка выбираться?

Через минуту я забыл обо всем! Метрах в ста от холма, в южной части острова, к небу поднимался столб чистого, белого дыма. Так не может гореть газ или мазут, так горят только дрова! Он взлетал ввысь совсем тоненькой струйкой и быстро растворялся среди белесых нахохлившихся туч и облаков. Это мог оказаться пар от горячего источника, тлеющие угли, в каком-нибудь, провале… Но мне почему-то сразу показалась, что этот дым — дело рук человека! Спустившись с холма бегом, спотыкаясь об камни и куски бетона, я устремился в направлении источника дыма. Проскочив мимо каких-то стен, мимо завала из бревен, не сгоревших в пламени всеобщего пожара, поднырнул под упершуюся торцом в землю крышу. За ней открылась площадка примерно двадцати метров в диаметре.

Это горел костер! Огонь почти потух, доедая неровные обломки досок и полусырых веток, и вскоре мог совсем угаснуть. В нескольких шагах от него грудой лежали куски от мебели, остатки деревянных полов, треснувшая оконная рама… Это все предназначалось для огня и не могло появиться здесь само собой! Над огнем, на согнутой железной перекладине, висела помятая и закопченная кастрюля, в которой что-то булькало и пузырилось. Такое могли сделать только люди! Волнение, овладевшее мной, стало настолько сильным, что я был вынужден остановиться и опереться обо что-то. Ноги подкашивались…

Послышался шорох. Я оторвал взгляд от костра и повернул голову в сторону источника шума. Из темнеющего под кирпичной глыбой отверстия, чем-то сильно напоминающего мой лаз в подвал, выползало нечто бесформенное, тяжело дышащее, с сильным запахом давно не мытого тела. Оно выбралось наружу и встало в полный рост. Я замер…

Это человек! Но, в каком виде? Сверху донизу, в ободранном рубище. На непокрытой голове, колтуном, спутанные космы волос. Одна нога обута в рваный кроссовок, без шнурка, другая — в армейский ботинок. Руки грязные, до черноты, и такое же лицо, скрытое толстым слоем прилипшего жира и золы…

Он двинулся к костру. По трудно улавливаемой плавности движений, которых все же не смог скрыть этот безобразный наряд, я догадался, что это — женщина. Она нагнулась над висящей кастрюлей, помешала свое варево какой-то щепкой и присела рядом, отрешенно уставившись на угли…

Сбросив оцепенение, я сделал два шага к ней. На третьем она подняла голову и, увидев меня, вскочила на ноги. Казалось, у нее отсутствовали зрачки — настолько глаза сливались с покрывшими лицо разводами грязи. Но, даже сквозь эту маску, я различил крайнее изумление, потом испуг и затем — ничем не прикрытый ужас. Она дико вскрикнула, сбила, ошпарившись содержимым, кастрюлю, и бросилась бежать.

Я ошалело посмотрел ей вслед, и, лишь когда она неожиданно скрылась в развалинах, вышел из ступора и побежал следом. Но найти ее оказалось не так-то просто. Она мгновенно затерялась среди разрушенных домов и гор перевернутой земли. Долго и безуспешно кричал, искал, поднимался на вершины — женщина пропала, как мираж. Взволнованный, более того — опечаленный такой встречей, понурив голову, я вернулся к потухшему костру. Кастрюля валялась на боку, и не очень приятно пахнувшая еда смешалась с золой и землей. Похоже, что та, которая собиралась, есть это дурно пахнувшее варево, скрылась надолго… У меня мелькнула слегка кощунственная, но здравая мысль — помнится, один раз подобная затея уже принесла пользу. Как ни жестоко это могло показаться со стороны — но ничего более подходящего в такой ситуации просто не находилось. Приманка! Я достал топорик, нарубил из приготовленных дров несколько щепок, и развел новый костер. Потом пришла идея проверить, что находится в норе, откуда выползла беглянка. Присел возле отверстия. В нос ударил такой невыносимый смрад, что я сразу отказался от проведения какой бы то ни было разведки. Непонятно, откуда она брала воду — вокруг ни единого ручейка. Возможно, запасалась прямо из озера. Я присел на камень, вскрыл пакет с мясными, самодельными галетами, и подвесил над огнем собственный котелок, дожидаясь, пока закипит вода. Концентрат, из которого часто варил похлебку, издавал такой мощный запах, что не уловить его, мог только полностью лишенный обоняния…

Мне все стало ясно. На ее месте, я бы тоже бросился прочь. Невесть откуда взявшийся на отрезанном от твердой поверхности, клочке земли, я был больше похож на дикаря, чем на цивилизованного человека, пришедшего ее спасти. Напротив, вооруженный, луком и мечом, с большим и широким ножом, болтающимся на поясе — за кого могла она меня принять? Поневоле закричишь, даже, если очень ждешь и ищешь этой встречи…

От котелка стал исходить дразнящий запах. Есть не хотелось — да и не для себя я это делал. Теперь оставалось только ждать. Так прошло несколько томительных минут — я уже подумал, что все бесполезно.

Послышался шорох. Я замер… Она появилась как привидение, возникнув без единого звука, буквально из-под земли. Я, стараясь не делать резких движений, медленно положил перед собой лук, потом вытащил меч и тоже опустил его к ногам. Вслед за этим, видя, что она по-прежнему стоит на месте, сделал пару шагов назад.

— Дай…

Это был скорее шепот, чем голос. Только по протянутой руке да неотрывно глядящим на котелок, глазам понял, что она произнесла. Молча, стараясь не делать резких движений, протянул ей похлебку. Она приняла ее обеими руками. Пальцы дрожали, и горячая посуда тряслась в ладонях. Я подхватил выпадающий котелок — железо сильно нагрелось, и я сам едва не ошпарил кожу на ладонях! — поставил его на подобие стола, где лежала целая гора всяческой посуды. С громадным напряжением, — я видел, каких усилий ей стоит сдерживаться, чтобы не влезть в котелок грязными пальцами! — она подняла с земли первую попавшуюся ложку, и, невзирая на прилипшую сажу, зачерпнула содержимое. Мы оба молчали. Тишину нарушало лишь потрескивание вновь разгоревшегося костра да судорожные глотательные движения ее горла. Она выскоблила ложкой все, засунула туда палец и вытерла котелок насухо. При этом порезалась и отдернула руку обратно. И лишь тогда женщина опомнилась… Опустив руки вниз, она устремила на меня взгляд. Я вздрогнул — такой болью и мукой он был наполнен! По впалым, землистым щекам, побежали слезы. Все так же, молча, она придвинулась вплотную. Я молчал, позволив ей самой убедиться в реальности происходящего. Заскорузлыми, с обломанными ногтями, пальцами она прикоснулась к моему лицу. Я еле сдержался, чтобы не отшатнутся. Она еще раз подняла руку, и, внезапно обессилев, теряя сознание, стала опускаться к моим ногам.

Глава 2

Ната

Ее имя — Ната. Та, которую я принял за взрослую женщину, оказалась подростком, четырнадцати с малым лет. Но, глядя в ее глаза, я мог смело добавить, еще столько же…

Девочке повезло гораздо меньше, чем мне — все эти долгие месяцы она безвылазно находилась на крохотном клочке земли. В результате Катастрофы, почти сразу вся местность превратилась в остров, с которого не имелось выхода. Подобное заключение лишь за малым не напоминало тюрьму. И, пока я метался среди развалин и всеобщего хаоса, в поисках выживших, она была лишена даже этой возможности. Почему она не попыталась выбраться, я узнал позже. Она почти ничего не помнила о самом землетрясении — свист, резкую головную боль, удар по голове… Что-то, вышвырнувшее ее из автобуса, где она в тот момент находилась, хаос и ужас первых минут, затем — Ната потеряла сознание. Вероятно, в результате травмы было сломано ребро — она до сих пор морщилась, когда делала резкие движения, или просто низко нагибалась. Все зажило само собой — в отличие от моего «склада» ей негде было разжиться лекарствами. От голодной смерти Нату спас провалившийся в трещину микроавтобус торговой фирмы, развозивший по мелким магазинам сахар, муку и крупы. Именно он и находился под всяческим мусором в пещерке, откуда она появилась в момент нашей встречи. Грузовик рухнул кабиной вниз, все мешки хаотично свалились туда же, отчего в верхней части образовалось немного свободного места. Там Ната и жила, после того как случайно набрела на это укрытие, прячась от сыплющихся с неба хлопьев. Где-то внизу, под мешками, хлюпала вода, и, самые нижние гнили, распространяя тяжелый запах. Но может, это были не только мешки — в кабине остался, и водитель… Ната это понимала, но, воспринимая все очень спокойно (как и я в первые дни!), никуда не уходила. Всю эту информацию я с большим трудом вытянул из девушки, пытаясь ее разговорить. Вначале это получалось с трудом. Не то, что ей было неприятно говорить со мной, напротив… Она просто не отличалась многословностью. Вернее, отвыкнув говорить вообще, она в данный момент просто не находила слов. Их заменяли глаза — настолько выразительные и глубокие, что я понимал все, что она хотела передать.