Путь Дзэн

«Ящики», вероятно, образуются в уме человека задолго до того, как формальное мышление и язык снабжает нас этикетками для их идентификации. Мы начинаем классифицировать, как только замечаем различия, закономерности и их нарушения, как только у нас возникают любого вида ассоциации. Но если слово «ментальный» вообще имеет какое-нибудь значение, то акт классификации является действительно ментальным, ведь замечать различия и ассоциировать их друг с другом — нечто иное, чем просто реагировать на раздражение органов чувств. И так как классы являются порождением ума, наблюдения, ассоциативного мышления, продуктом мысли и языка, весь мир, если его рассматривать как простое собрание классов объектов, является порождением ума.

Это, мне кажется, и подразумевается в утверждении учения Йогачара, гласящем, что мир есть только ум: «читтматрам локам». Это значит, что внешнее и внутреннее, «до» и «после», тяжёлый и лёгкий, приятное и неприятное, движение и покой — всё это суть идеи или категории мысли. Они относятся к конкретному миру точно так же, как слова. Так что известный нам мир, если он воспринимается как мир, расчленённый на классы, — порождён мыслью, и точно так же, как звукосочетание «вода» — не вода на самом деле, этот классифицированный мир — не реальный мир.

Теперь ясно, что проблема, «что такое» ум — та же, что проблема «что такое» реальный мир. Её нельзя разрешить, так как любое «что» уже есть классификация, а мы не можем классифицировать классификатора. Может быть, вообще абсурдно говорить об уме, о читта, если нельзя сказать, что это такое? Отнюдь нет. Математик Курт Гёдель строго доказал[30], что любая логическая система должна содержать посылку, которой она не может дать определение без того, чтобы не впасть в противоречие. Йогачара берёт читту в качестве основной посылки и не определяет её, так как читта здесь синоним шунья и татхаты. Ум…

…находится вне любых философских взглядов, он за пределами умозаключения, он несвязан и даже никогда не рождался. Я говорю: нет ничего, кроме Ума. Это — ни существование, ни несуществование: собственно говоря, оно за пределами и существования и несуществования… Из Ума рождаются бесчисленные вещи, обусловленные распознаванием (т. е. классификацией) и энергией силы привычки; эти вещи люди воспринимают как внешний мир… то, что кажется внешним, в действительности не существует: именно Ум и воспринимается как множественность: тело, собственность, жилище — всё это, говорю я, не что иное как Ум[31].

Внутри всего этого неопределённого континуума читты Йогачара различает восемь разновидностей виджняны или ‘разделяющего сознания’. У каждого из пяти чувств есть соответствующее сознание, а шестое ‘чувство-сознание’, мановиджняна объединяет пять предыдущих так, что то, что осязается или слышится, связывается с тем, что видится. Кроме того, существуют манас — центр распознающей и классифицирующей деятельности ума, и, наконец, есть ещё ‘сознание-кладовая’ алайя виджняна, сверхиндивидуальный ум, который содержит семена всех будущих форм.

«Сознание-кладовая» почти равнозначно самой читте и является сверхиндивидуальным, поскольку предшествует любой дифференциации. Его не следует считать неким туманным эфиром, заполняющим все существа, потому что и пространство и протяжённость присущи ему лишь в потенции. Иными словами, «сознание-кладовая» есть то, откуда свободно, ‘играючи’ (викридита) рождается мир форм. Махаяна не пытается объяснить производство мира из ума какой-нибудь причиной. Это было бы ошибкой, ибо всё, что связано причинной зависимостью, не выходит за рамки майи. Выражаясь поэтически, мировая иллюзия возникает из Великой Пустоты без всякой причины, бесцельно, и именно потому, что в этом нет никакой необходимости. «Действие» пустоты игровое (викридита) — это не мотивированное действие (карма).

Итак, по учению Йогачары, воспроизводство мира форм происходит спонтанно из «сознания-кладовой», откуда он поднимается в манас, где происходит первичная дифференциация, затем переходит в шесть «сознаний-чувств», которые в свою очередь создают органы чувств или ‘врата’ чувств (айатана), и через них проецируется в расчленённый на классы внешний мир.

Буддийская йога поэтому и состоит в том, чтобы воспроизвести этот процесс в обратном направлении: остановить распознающую деятельность ума, предоставить категориям майя отпасть, вернуться назад в состояние потенции так, чтобы мир можно было увидеть в его неклассифицирующей «таковости». Когда это достигнуто, пробуждается каруна, и Бодхисаттва предоставляет проекциям возникнуть снова, уже сознательно слившись с игровой и бесцельной природой Пустоты.

Глава 4

Возникновение и развитие Дзэн

Признаки, отличающие Дзэн, или Чань, от других направлений буддизма, если пытаться выразить их словами, трудно уловимы. Однако Дзэн обладает вполне определённым и присущим только ему духом. Хотя само слово Дзэн или дхьяна означает медитацию, другие школы буддизма придают медитации не меньшее, если не большее, значение; иногда даже кажется, что упражнения в формальной медитации совсем не обязательны для Дзэн. Не оригинален Дзэн и в своём принципе «нечего больше сказать», и в своём убеждении, что истина невыразима словами: всё это уже было в Мадхьямике и в учении Лао-цзы:

Знающие не говорят,

Говорящие не знают.

Своеобразный дух Дзэн, вероятно, лучше всего можно описать как определённую «прямоту». В других школах буддизма пробуждение — бодхи — представляется чем-то далёким, почти сверхчеловеческим, достижимым лишь после многих и многих существований, полных терпеливого усилия. В Дзэн же всегда присутствует такое ощущение, будто пробуждение — нечто вполне естественное, почти осязаемое: оно может произойти в любой момент. Если его трудно достичь, то лишь потому, что всё слишком просто. Та же прямота характеризует и методы обучения Дзэн: он указывает истину прямо и непосредственно, не отвлекаясь игрой в символы.

‘Прямое указание’ (чжи-чжи) означает открытое выражение Дзэн с помощью несимволических действий или слов. Непосвящённому они, как правило, могут показаться странными, поскольку относятся к самым обыденным житейским вещам, а порой и к совсем бессмысленными. В ответ на вопрос о природе буддизма учитель произносит какие-то пустые слова о погоде или производит обыкновенное действие, внешне никак не связанное с философскими или духовными материями. До середины династии Тан примеров подобного рода встречается немного, ибо тогда Дзэн ещё не достиг зрелости. Но они созвучны позиции древних учителей, искавших мгновенного пробуждения в самой гуще повседневной жизни.

Хотя в индийском буддизме не удалось обнаружить особых следов школы дхьяны, из-за недостатка сведений нельзя считать доказанным, что её не существовало. Если характерным признаком Дзэн является внезапное или мгновенное ‘пробуждение’ (дунь-у), без какой-либо предварительной подготовки, то, конечно, предпосылки этого принципа следует искать в Индии. «Ланкаватара Сутра» утверждает, что существует как постепенное, так и ‘внезапное’ (югапат) достижение просветления: первый путь — очищение загрязнённых устоев или проекций ума (ашрава), второй — паравритти — внезапный переворот в глубинах сознания, при котором исчезает дуалистический взгляд на мир. Тогда сознание уподобляется зеркалу, мгновенно отражающему любые появляющиеся перед ним формы и образы.[32] Существует также явная связь между идеей о мгновенном пробуждении и принципом «Ваджрачхедика», или «Сутры Алмазного Меча»: «достигнуть пробуждения — значит ничего не достигнуть». Иными словами, если нирвана действительно возможна только здесь и сейчас, так что искать её — означает её потерять, постепенное приближение к ней вряд ли уместно. Достичь её можно только сейчас, непосредственно.

30

Общий обзор см. E.Nagel, J.R.Newman «Godel's Proof» (Scientific American, CXCVI, 6, June, 1956, стр.71–86).

31

«Ланкаватара Сутра», 154, 29–30, 32–33. В [75, с.242]. Я ссылаюсь на «Ланкаватара Сутру» для представления воззрений и Мадхьямики и Йогачары, т. к. предполагается, что или обе школы использовали эту сутру, или она принадлежит Йогачаре, но является поздним сочинением, включающим в себя идеи Мадхьямики. Так как историческая последовательность в данном случае не выяснена, я просто выбрал из этой сутры отрывки, наиболее ярко выражающие соответствующие взгляды.

32

«Ланкаватара Сутра», II, [75]. По преданию «Ланкаватара» была любимой сутрой Бодхидхармы, полулегендарного основателя Дзэн в Китае. Её связь с Дзэн подробно освещена в [75].