Страница 3 из 6
– Крест какой-то, – пробормотала Полинка. Она старательно вглядывалась в рисунок на стене, голову набок наклонила.
– Сама ты крест, – Женька смахнула бумагу со стола. – Теперь кто-нибудь другой давайте. Поняли как? Мнем, кладем, смотрим на тень.
Никто не мял и не клал. Никто даже к бумаге не притронулся. Все смотрели на Женьку.
– Чего уставились? Гадать надоело?
Рита шевельнула головой: вроде как нет, а вроде, как и да. Но глаз не отвела.
– А ты себя хорошо чувствуешь? – прошептала Зая.
– Нормально, – не поняла подвоха Женька. – У тебя от свечей голова болит?
– А у тебя? – быстро спросила Зая.
Женька покосилась на свечи. Красиво она их расставила – на подоконнике, на столе, а еще на столешнице, около плиты и наверху, на вытяжке. Новая скатерть. Занавески раздвинуты. Под салфеткой ждут своего часа чашки, собранные на стопке блюдец, в холодильнике – торт, ваза с конфетами спрятана в шкаф. Что этим девчонкам не так?
– У меня все отлично! – бодро отозвалась Женька.
– А как же крест? Чего это тебе все время смерть выпадает?
– Кому выпадает крест, тот долго живет. Давай!
– Правда? – Зая стянула лист со стола. Все завороженно следили за ее руками. Снова заорал кот.
– Чего это с ним? – Полинка нервно передернула плечами. – Как будто недоволен чем?
– Что гости пришли! – Женька не выдержала: – Вы как будто специально все это устраиваете. Не хотите гадать – не надо. Давайте сразу чай пить!
– Ой! – поймала ее за руку Вава. – А я хорошее гадание знаю. Там как раз кот нужен. Коты чувствуют потусторонность. Надо что-нибудь для себя решить и позвать кота. Если он порог левой лапой переступит – задуманное осуществится. Правой – ничего не получится. Давайте?
Зая с облегчением бросила скомканный лист бумаги под стол и подняла руку словно на уроке.
– У меня! У меня есть задуманное! – заторопилась она.
– И у меня есть! – оттолкнула ее Полинка.
– А я даже сказать могу, – вылезла вперед Вава.
– Кота тащи! – крикнула Рита.
– Ждите! – Женька выскочила за дверь.
Заглянула в гостиную. Папа дремал в кресле перед телевизором. На экране что-то взорвалось.
– А? – шевельнулся папа на шум. – Дочь, ты? Что у вас там?
– Отлично. Вафля где?
Папа потянулся:
– У балкона бесится. Там, наверное, голуби прилетели. – Папа вгляделся в дочь: – А чего ты такая растрепанная?
– Папа! – всплеснула руками Женька. – Ты ничего не понимаешь!
Она вышла в коридор, шагнула к спальне. Здесь на кровати в позе лотоса сидела мама. Глаза закрыты, шумно дышит носом.
– Сорок восемь, сорок девять, – ровным голосом произнесла она. – Чего ты?
– Вафлю ищу. Он тут?
– Под кроватью. Кажется, он там себе туалет устроил. Надо наказать.
Все это было сказано ровным голосом, с закрытыми глазами.
Женька опустилась на четвереньки – и чуть не въехала в край кровати лбом от неожиданности. Варфоломей стоял, насколько ему позволяла высота, пыжил спину, яростно разевал пасть и смотрел сумасшедшими глазами.
– А чего это с ним? – прошептала Женька.
– Голуби на балконе. Ты его на кухню возьми, он успокоится.
Варфоломей не издавал ни звука, но упирался изо всех сил. Когти царапали по паркету, хвост завивался, хватаясь за воздух. Затих, когда Женька прижала его к себе. И только сердце продолжало бешено колотиться.
– Все хорошо, хорошо, – шептала Женька в рыжую макушку. – Ты нужной лапой шагни, ладно? Вот эта – левая, – покачала она расслабленной кошачьей лапой. – С нее идти надо. А это, – она сдавила правую так, что кот дернулся, – лишняя, с нее идти не надо. Понял?
Кот прикрыл глаза и обвис ветошкой.
Женька вышла в коридор. В прихожей тускло отсвечивало зеркало, на подзеркальнике стояла свеча. Свеча? Откуда бы здесь взяться свече? Ее кто-то принес? Женька сделала шаг к зеркалу, и Вафля в руках тут же ожил. Дернулся, растопыренной лапой мазнул по кофте, цепляясь коготком за край.
Женька подняла кота повыше, соображая, как сделать так, чтобы и Вафлю не выпустить, и зацепку на кофте не сделать. Шарахнула дверь в туалете. Сама по себе. Взяла и закрылась. Женька пришла в себя, когда поняла, что в руках бьется Вафля – она его так сильно к себе прижала, что он стал вырываться.
Преодолевая странное онемение в ногах и жуткое желание оглянуться, чтобы убедиться, что за спиной никто не стоит, Женька побежала к кухне.
– Все! Все! Никуда не несу! – Женька выпустила зло муркающего и дергающегося зверя из рук. – Здесь стой! Позовут – пойдешь. Жрать дам!
Аргумент был весомый, Варфоломей замер, не отрывая глаз от кухонной двери.
– Хороший котик, – приободрила его Женька.
Она хотела сказать, что кота надо приманить едой, что он какой-то странный сегодня, что они могут это гадание отложить. Но ничего этого сделать не успела.
– Хочу, чтобы географичка ногу сломала, – крикнула Полинка, как только дверь открылась.
Варфоломей издал душераздирающий крик. Подпрыгнул, цокнул когтями. Хвост его встал трубой. Глаза сверкнули яростью. Куда он смотрел? Женька глянула под ноги. Покосилась под стол. Бросила взгляд на холодильник. Не было там ничего такого, что могло повергнуть в ужас бывалого Вафлю.
И все же он испугался. Да так, что рванул прочь. Белая попа сверкнула в темноте коридора. Что-то он там снес на повороте. И наступила тишина.
– По-моему, это была не левая лапа, – заметила Зая.
– А по-моему, ему не понравилось желание, – хихикнула Рита.
– Вы дураки и ничего не понимаете, – гордо сообщила Полина. – И вообще уйду я от вас.
Шурша по полу рисом, она отправилась в прихожую.
– Подожди! – побежала за ней Зая.
– Отстань! – рявкнула По, захлопывая за собой дверь.
Зая потянула на себя ручку, но дверь держали с другой стороны. А потом резко отпустили. Зая взмахнула руками, удерживая равновесие.
– Куда это? – заволновалась Вава. – А разве чая не будет? Говорили, торт.
– Ой, да ну его, – Зая ринулась в прихожую. Что-то там Полинка делала. Как будто руками перед зеркалом размахивала. Мелькнул свет.
– А чай? – встала на пороге Женька. – Вы что?
Полинка и Зая, эти две вечно ругающиеся кукушки, о чем-то шептались в прихожей. И даже не шептались, а зло шипели друг на друга.
– Сами виноваты, что так получилось! – разозлилась Женька. – Орать не надо было! А больше двух вообще говорят вслух!
Полинка хихикнула. Специально громко. Еще и к зеркалу повернулась, как будто хотела проверить, все ли зубы на месте. И выбежала за дверь. Зая немного повозилась с пальто и тоже выпорхнула из квартиры.
– Ладно, – Рита бросила скомканный фантик под стол. – Пошли.
Вава дунула на ближайший огонек. Ей это давно сделать хотелось. А потом еще и на подоконнике свечи погасила. И весьма довольная собой отправилась в прихожую.
Женька буравила взглядом оставшуюся на столешнице свечу. Ух, какая она сейчас была злая! В душе бурлило столько ярости, что Женьке захотелось распространить этот слабый огонек на всю кухню, на всю квартиру, на весь мир. Пускай полыхает.
– Пока!
Кто крикнул, непонятно. Дверь закрылась.
Женька дошла до входной двери и стукнула по ней кулаком, потому как и она тоже провинилась. Нечего было впускать кого попало. Сделала шаг в сторону, чтобы посмотреть на себя в зеркало. Оно было глубокое и совершенно черное, словно там внутри кто-то натер действительность углем. В этой абсолютной темени что-то мешало. Как царапина на идеально ровном столе. Такой царапиной была смазанная полоса. И даже не полоса, а уголок. Вертикальная и горизонтальная черточка, темно-красная. А под ней и над ней смазано. Как будто стирали, но недотерли. Сам вид этого уголка родил тревогу.
Вдруг его стало хорошо видно. Свет шел… нет, не изнутри. Из кухни. Там кто-то включил свет.
Женька медленно повернулась.
В кухне горели все свечи. И на столе. И на подоконнике. От такой иллюминации как-то по-особенному блестели забытые одноклассницами украшения – браслетики, заколочки, колечки.