Однажды в Зубарихе

- Ты там, что одна деревенская-то была, вона, ведь сколько тогда с деревень-то в Москву поуезжало?- недоуменно спросил Михаил.

- Много-то много, да все на грязных работах устраивались, куда москвичей калачом не заманишь. А в нашем училище всё больше москвичи да с городов, что там недалёко. Так-то просто, с улицы туда не брали, профессия стоящая, при продуктах всегда. Меня-то брат через знакомых своих устроил, а так бы и не суйся. Он мне так и сказал, когда я приехала, к себе, говорит, жить пустить не могу, тесно у нас и жена против, а хорошему делу выучиться помогу. Потом уже полегше стало, в техникум вечерний я сама поступила, да и работала уж, деньги получала. А сначала просто ужас был, а не жизнь. Представь: в училище все дразнят, пальцем показывают, здесь сестра нет-нет, да и попрекнёт чем. Потом мужик её, Колька, подглядывать повадился. Ну, ты видел его, они в Июне сюда приезжали. Я ж Катьки-то на четырнадцать лет моложе, а он кобель ещё тот. Пристал как-то, когда одне мы остались, сестра узнала, скандал подняла, да меня же и обвинила. Пришлось съехать от греха в общежитие, ну а общага... сам знаешь. Семь лет я там промучилась, и работала и техникум кончала. Наверное, и сейчас там бы жила, если бы замуж не вышла...

Повисло напряжённое молчание. Михаил, так и не дождавшись продолжения, счёл нужным слегка подтолкнуть:

- Ну а он-то... ну мужик твой... как он?

Лиза нервно передёрнула плечами, но так ничего и не сказав, вновь уставилась в зеленоватую бледность огорода.

- Извини... не обижайся пожалуйста,- как можно мягче старался говорить Михаил.

- Да я не обижаюсь. Ты ж мне всё про себя рассказал. Просто я не знаю, как про него и говорить-то... Так, человек он... и тоже, как будто, неплохой.

- Ну, а тогда чего ж ты?...- начал было Михаил, но осёкся, не зная как продолжить, эту вдруг явившуюся ему мысль, но она догадалась сама.

- Хочешь сказать, чего это я с тобой тут?

- Ну, не обижайся Лиз... ну это... не хочешь, не говори. Пойми, обидно мне, как же это нас угораздило так, а? Вот гляжу и у тебя не всё по-людски сложилось. Всё думали, что где-то за тридевять земель счастье себе сыщем, а оно может тут, рядом с нами было, а Лиз?

- Не знаю я Миш. Как-то всё у меня оно не вместе, как двумя жизнями живу. В одной всё хорошо, живу да радуюсь, а в другой... Поверишь, прям с души воротит, как подумаю, что с ним мне всю жизнь прожить придётся,- в голосе Лизы слышалось отчаяние.

- Он что пьёт, или гуляет.

- Да нет... Ну, как тебе... Вот ты свою Веру... ну говоришь, что женского в ней не было, домовитости. Ну а он... ну как не мужик, навродь большого ребёнка, который никогда не станет взрослым. Володя, так мужа моего зовут, он сын нашего шеф-повара. Понравилась я ему, шефу нашему, вот он меня с сыном своим и познакомил

- Так он у тебя настоящий, коренной москвич?

- Володя коренной, в Москве родился, а отец его тоже с села, сам пробился и на москвичке женился. Свёкр ко мне как к дочери родной относится. Много он для нас сделал, и свадьба, и квартира, и мебель - это всё он. А как Сашу родила, так серьги золотые подарил... Дарил-то конечно Володя, но я -то знаю, что деньги свёкр дал. А сейчас он на работе меня на своё место готовит, показывает, рассказывает, что и как. Ему через три года на пенсию, так, что, может, скоро и я шеф-поваром стану, Елизаветой Ивановной величать будут,- горделиво поведала Лиза

- Погоди Лиз, что ты всё свёкр да свёкр, ты ж с мужем, поди, живёшь, а не со свёкром,- недовольно вклинился Михаил.

- Ох, хо-хо... А что муж... про него и сказать-то нечего, ну вот как ты говорил, что на стройку вашу попали, делать-то ничего не умеют. Так и он, ничего не умеет, ни к чему не приучен, хоть и тебе ровесник. Мать его всё время от своей юбки не отпускала, то в музыкальную школу водила, то куда-то рисовать учиться. Он и с ребятами-то никогда не дружил, не дрался, ни в какие игры не играл. В общем, и музыкантом не стал и рисовать не научился, а на велосипеде, или плавать, или там на лыжах ходить, так никогда и не умел...

- И как же он... ну вообще работает-то где... деньги хоть зарабатывает?- продолжал допытываться Михаил.

- Институт он закончил, экономический, по распределению не поехал, отец как-то договорился, он многое может, вот и пристроил его в какую-то контору бумаги перекладывать за сто рублей. Сам-то он, ну ничего не мог, даже с девчонкой познакомиться, вот отец и тут помог, со мной свёл. Дескать, девка правильная, ухватистая и не шалава. Он мне потом это прямо в глаза сказал, свёкр-то. Зато свекровь, жена его, против была, не хотела своего Володеньку на деревеньщине женить, генеральскую или министерскую дочь не иначе хотела... Ненавидит она меня, да и за мной не заржавеет... Как она над мамой с тятей изголялась, когда они на свадьбу приехали. Сама-то никто, кассиршей в столовке работала, подписаться путём не может, всё благодаря мужу, а сама колода колодой. Куда-там, такую интеллигенцию из себя корёжит. Никогда я той свадьбы ей не прощу, хорошо свёкр всё загладил, мама и не поняла ничего.

- А ты не видела этого сначала-то, что ж ты?- упрекнул Михаил.

- А что делать-то мне было, сам посуди. Да за квартиру отдельную, московскую, да за жизнь человеческу я тогда на всё готова была. Да видела, сразу видела, что и жених рохля, не мужик и свекровь змея. А ты знаешь, каково девчонке молодой в большом городе, да одной?

- Знаю Лиз, знаю... да не только в большом, везде общага ли, барак, всё одно.

- Да как ты можешь понять, вам парням всегда легше, у вас хоть сила, кулаки имеются, за себя постоять, а девке что!?- Лиза вдруг всхлипнула.

- Да что ты Лиз?

- Да нет, ничего... это я так,- Лиза быстро взяла себя в руки и продолжила уже спокойнее.-

В общаге я там такая одна на всём этаже была, которая работала и училась. Остальные-то все после работы с парнями, к себе водили. Ох, и намучилась я там. В комнатах нас по четверо жило, то одна приведёт, то другая, а я значит ухожу, болтаюсь по коридору, а там тоже парни шастают, прямо проходной двор. Если пьяные, или сволочи какие, обязательно приставать начнут и защиты искать не у кого.

- Так у тебя, что и парня до мужа не было?

- Да как тебе сказать, знакомилась, да всё мимо, такие же приезжие по общагам мыкались. Им же тоже москвички нужны были с квартирами, а с нами они так, ради потехи... Девчонки многие на этом попадались, как забеременеет, так он сразу отчаливает и всё, кому она потом с брюхом нужна. Вот ты говоришь, сволочей там повидал, и я повидала, прям звери, меня до сих пор дрожь берёт, до сих пор лапы их поганые чувствую. Настоящие-то москвичи нам как принцы казались, все замуж за москвича мечтали.

Михаил понуро молчал, словно виноватый, а Лиза продолжала:

- Я замуж тогда, как из темницы на волю рвалась, сил уже не было, да и года поджимали, двадцать пять стукнуло. Наши девчонки в общаге, знаешь, как мне завидовали, так и говорили, такой кусок тебе Лизка отломился. И я ведь тоже тогда так думала, потом уж...- Лиза умолкла.

- А что потом?- осторожно спросил Михаил.

- А потом суп с котом,- зло отозвалась Лиза.- Вещи, еда, квартира,- это оказывается не всё, что для счастья-то нужно. Да, наверное, так и не бывает вовсе, что бы всё одно к одному, и любовь, и достаток. Либо то, либо это, и так как у меня тоже везением большим считается, ведь у многих так складывается, что ни того, ни другого. Так что у меня хоть что-то, вот и горжусь, брешу тут всем, как хорошо да сладко живу...

- И всё ж Лиз, не возьму я в толк до конца. Что же с мужем-то у тебя?

- Ох, господи, где ж тебе понять. Мы ж за что вас любим-то?

- Ну, не знаю, наверное, у каждой свой какой интерес,- улыбнувшись, предположил Михаил.

- Да один у нас интерес, чтобы ласков был да не противен, чтобы мужиком настоящим был, защитой и опорой. А Володя мой он ни то ни сё, большое дитё, а я ведь замуж выходила, а не в няньки нанималась. Свёкр, он видит всё, понимает, говорит, только не бросай его, всё говорит для вас сделаю, только не бросай, пропадёт. Я уж и так и эдак, третий год пошёл, а привыкнуть ну никак не могу. В постель с ним ложиться... Это ж когда сволочи всякие пристают, лапают - противно. А муж-то родной должен и обнять, и вот как ты меня сейчас на руках носить, и прижать крепко по-мужски, чтобы смотрел да радовался, когда жена перед ним раздевается, я ведь, поди, не уродина какая, и сам, чтобы телом на мужика походил. А тут ни того, ни другого, и раздеваюсь, как перед стенкой, и на него смотреть, тоже отвернуться хочется. Как у нас Сашка-то получился, я всё удивляюсь и всё Бога молю, чтобы от него ничего ему не досталось, особенно характер. Саша эту зиму сильно болел, я ночи не сплю, а он к стенке отвернётся и хоть бы что, дрыхнет. Равнодушный он сам по себе, и в доме не хозяин и сыну не отец...- Лиза замолчала, казалось, она спохватилась и раздумывала, не сказала ли чего лишнего.