Страница 12 из 15
Важное место в этой деятельности занимала борьба с казнокрадством и взяточничеством. И надо отметить, правительству удалось добиться существенных успехов. Меры принимались самые разные. От ужесточения контроля, до… попыток воздействовать на чиновников силой искусства. Например, по личному указанию государя, в столичных и во всех губернских театрах Российской империи состоялась постановка знаменитой комедии Н. В. Гоголя «Ревизор». Как мы уже упоминали выше, сам Николай Васильевич отдал долгие годы государственной службе и хорошо знал предмет своей сатиры.
Название комедии далеко не случайно – одним из наиболее эффективных методов борьбы с коррупцией на местах в Российской империи были неподкупные и обладающие большими полномочиями сенатские ревизии. Сенат, комплектовавшийся путем личных назначений государя, был грозой проворовавшихся чиновников. Правительству удалось практически полностью очистить от коррупции систему прокуратуры, а также сформировать особую структуру – Отдельный корпус жандармов, практически полностью свободный от этого порока. Не случайно с известием о настоящем ревизоре из Петербурга в финальной сцене комедии Гоголя появляется не кто-нибудь, а жандарм.
Конечно, полностью победить коррупцию не удалось, но успехи были достигнуты немалые. Так, современные исследователи А. Г. Звягинцев и Ю. Г. Орлов, изучив и описав биографии всех генерал-прокуроров Российской империи в период от создания этой должности до февраля 1917 года, нашли только одного чиновника на этом посту, подверженного коррупции[43]. Один корыстолюбивый чиновник во главе ведомства, отвечающего за законность в империи, за триста лет!
Важным фактором борьбы с «воровством» на государственной службе стала начавшаяся в правление императора Александра II система публикации имущественного положения чиновников империи. Периодически, как правило – раз в год, выходили книги, которые так и назывались – Список гражданским чинам такого-то ведомства. В этих книгах, доступных для широкой публики, были приведены сведения о службе чиновника, его наградах, поощрениях и, что не менее важно, – взысканиях, а также о размере получаемого им жалованья и наличии имущества. Причем имущество указывалось не только личное, но и «состоящее за женой», как наследственное, так и приобретенное.
Имея на руках такой список, каждый мог сравнить декларируемое положение чиновника и реальное. Можем ли мы представить себе подобную открытость в современной России или других странах, гордо именующих себя демократиями?
С. В. Волков, проведя анализ большого числа таких списков высших чиновников империи (чины 1–4-х классов), отметил «крайне слабую связь чиновников с собственностью». Из всех высших чинов наследственную, приобретенную или «за женой и родителями» собственность имели менее трети – 29,5 %[44].
Работая над биографией председателя Совета министров России П. А. Столыпина, министр финансов правительства РФ в 1993–1994 гг. Б. Г. Федоров был поражен уровнем честности царского министра: «Я считаю Петра Аркадьевича Столыпина редким для России образцом честного государственного деятеля и чиновника, который никогда ничего не делал для себя и своей семьи, используя служебное положение. Он всегда боролся с негативными явлениями в правительственной деятельности типа коррупции»[45]. Итоги этой борьбы бывший министр оценил так:
«Если бы все преемники П. Столыпина на посту премьер-министра, в том числе и в наше время, действовали бы так же решительно, то сегодня мы не имели бы все тех же проблем»[46].
Образец записи в «Списке гражданским чинам»
Такая оценка, высказанная человеком, не понаслышке знакомым с размахом коррупции в современной России, стоит многого.
Исторически подкованный читатель скажет – это все, конечно, хорошо, но как быть с влиянием на государя его придворного окружения? Пресловутой «придворной камарильи», которая в обход чиновников может использовать личное расположение монарха в целях материального обогащения?
Прежде всего отметим, что сведения об «огромных тратах» монарших родственников и фаворитов зачастую являются искусственно раздутыми политическими и династическими противниками государя – попросту говоря, революционерами. Приведем лишь один пример: в начале Русско-японской войны революционные круги распространяли в России слухи, что главной причиной конфликта являются имущественные интересы придворной группы во главе с адмиралом Безобразовым, заинтересованной в получении прибылей от лесной концессии в Корее. Типичный пример такой пропаганды приводит в своем романе «Цусима» участник похода 2-й эскадры Тихого океана А. С. Новиков:
«Хоть было бы за что воевать, а то за дрова.
В разговорах, вопреки официальным сообщениям, все чаще и чаще указывали как на причину войны на лесные концессии в Корее, на реке Ялу, где были замешаны адмиралы Абаза, Безобразов и высочайшие особы. Слух об этом давно уже начал проникать и на корабли»[47].
Конечно, здравомыслящий человек мог бы задать вопрос – что, в России совсем леса кончились, раз придворное окружение царя польстилось на плохонькую корейскую древесину? Но таких людей было мало.
В реальности же, действуя в качестве личного эмиссара государя, адмирал Безобразов принял ряд важных мер по обеспечению безопасности дальневосточных рубежей России, чья деятельность заслужила высокую оценку советского военного историка и теоретика А. Свечина: «Как бы то ни было, но вмешательство Безобразова за четыре месяца 1903 года дало больше, чем пять с половиной лет работы Куропаткина во главе военного министерства»[48]. Раскрывает Свечин и сущность пресловутой лесной концессии: «Помимо этой внутренней связи между двумя русскими форпостами на Дальнем Востоке – Владивостоком и Порт-Артуром – являлась необходимость и во внешней линии связи, проходящей на границе Кореи и Маньчжурии по рекам Тумени и Ялу. Здесь требовалось передовое прикрытие, хотя бы небольшое, пограничная стража, которая сдерживала бы выдвижение японцев из Кореи в Маньчжурию еще до начала войны. На расположение такой пограничной стражи на чужой границе русский империализм не имел официального права. Требовался предлог, чтобы взять эту границу в кредит, завести здесь вооруженных людей, неофициальную пограничную охрану. В практике империалистов всех стран такие предлоги легко находятся при охране особых коммерческих предприятий, в особенности когда последние юридически оформлены в концессию.
Эту линию последовательного империализма, линию не отступать без борьбы – представлял Безобразов. За концессией дело не стало. У одного из владивостокских коммерсантов имелась концессия на рубку леса на реке Ялу, но это предприятие оказывалось убыточным и поэтому не реализовывалось. Безобразов передал эту концессию фиктивному обществу под председательством дворцового коменданта Гессе. Конечно, о крупных прибылях здесь мечтать не приходилось, так как основной смысл концессии заключался в том, чтобы нанять русских офицеров и уходивших в запас сибирских стрелков и создать из них ряд постов на границе Маньчжурии. Содержание пограничной стражи доходным предприятием быть не может. А небольшой лесопильный завод в Ионампо был только маской к этой пограничной страже»[49]. Таким образом, пресловутые концессии были лишь одной из форм военных приготовлений России к войне на Дальнем Востоке, и уж, конечно, не могли послужить ее причиной.
Тем не менее дыма без огня не бывает, и в ближайшем окружении монарха действительно могут встречаться нечистые на руку люди. Проблема в том, что придворное окружение формируется несколько на других принципах, чем государственный аппарат. Еще Фонвизин писал: «Государь дает милости и чины тем, кто достоин, и свою дружбу – тем, кому изволит». Окружение монарха формируется на основе человеческих симпатий и родственных чувств, и здесь государь, как и всякий человек, может ошибиться и не разглядеть недобросовестного человека.
43
Звягинцев А. Г., Орлов Ю. Г. Око государево. Тайные советники империи. Под сенью российского орла. М.: 1994.
44
Волков С. В. Почему РФ – еще не Россия. С. 100.
45
Федоров Б. Г. Петр Столыпин: «Я верю в Россию», СПб., 2002. Т. 1. С. 334.
46
Там же. С. 327.
47
Новиков-Прибой А. С. Цусима. Т. 1.
48
Свечин А. А. Планирование войны и операции на суше и на море в 1904–1905 гг. В кн.: Свечин А. А. Предрассудки и боевая действительность. М.: 2003. С. 176.
49
Там же. С. 179–180.