Подарок для злодея

Счастье жить. Жгучее солнце опаляет листья, каждый стебель напоен светом до краев, свет уже не помещается внутри, остается только рваться вверх, раскрываться новыми стеблями, тянуть с корней потоки ледяной воды. Набухают и взрываются цветами тяжелые бутоны. Налетает ветер, колышет синее море, нас много, нас тысячи, миллионы, мы бежим одной волной, поем, пьем солнце, наш запах поднимается к небу, застилает весь мир!

Гнется от неожиданной тяжести стебель. Белая бабочка щекотно переступает тонкими ножками внутри цветка. Тонкий хоботок вытягивается, впивается в сердцевину... в душу, пьет меня, пьет жизнь!

Юна едва не кричит от мокрого прикосновения безобидной снежинки, упавшей на нос, зарывается лицом в шарф. Проклятый сон ослепительно-ярок в памяти. Уже третий раз за зиму снится. Это он разбудил Юну в такую несусветную рань, погнал в дорогу, в льдисто-розовый зимний рассвет — спасаться от слез и острой боли в сердце. Неужели бабочка прилетит за нею в этом году? Неужели этот Новый Год станет для нее последним? Так рано... Маме хоть в двадцать семь лет прилетела, а к бабушке — в возрасте уже за тридцать... Юна нервно дергает то ногой, то рукой — ей все чудятся игольчато-острые прикосновения хоботка. Спина чешется, будто от чужого взгляда, кажется, оглянись только — и увидишь большую белую бабочку... Юна оглядывается, но вокруг только снег. Зимой даже этот, самый нищий городской квартал выглядит благороднее. Белый покров прячет уродство жмущихся друг к другу бедных хижин, свежевыпавший снег не успел пожелтеть-почернеть — обитатели домов еще крепко спят.

Юна ставит новенькие ботинки у полузанесенной снегом двери, надеясь, что не ошиблась с размером ноги. Роняет в правый золотую монетку, изо всех сил колотит в дверь. Дождавшись тяжелых шагов и недовольного окрика «Кто там?!», бросается бежать, ныряет за угол. Она предпочитает подбрасывать подарки тайно — что это за подарок, за который требуют платы, пусть даже только благодарностью?