Страница 51 из 73
И вот счастливый день - день получки . Женя получил тысячу рублей, как раз столько, чтобы погасить долги. Зоя получила шестьсот. Тысячу надо отдать долги, а на шестьсот можно прожить почти неделю, а потом снова залезать в долги. И то, с учетом, что картошка, молоко, яйца можно брать у матери бесплатно. Мать есть мать. Она просто обязана подкармливать своих детей до их пенсии!
Зоя повеселела. Теперь она могла посетить магазин, рассчитаться за все и еще взять в кредит. Завмаг ей верил, как самому себе. Пользуясь тем, что Женя колол дрова на улице, она сгребла все денежки, и сказала мужу:
- Муженек, я в магазин пошла, скоро вернусь. Сегодня у нас -пир горой. Получку надо обмыть.
- Иди, иди, - сказал Женя.
Вскоре Зоя вернулась. В одной руке она тащила авоську, в которой болталась сухая колбаса, батон хлеба и бутылка водки, а в левой руке -тюк с тряпками.
- Я кофту себе купила, платье взяла, еще туфельки там завалялись, но уже денег не хватило. Мы опять в должниках остались. Но не так уж и много, ты не думай.
- Сколько же ты денег потратила, хозяйка липовая?
- Тысячу семьсот, кажись.
- Ты бы хоть посоветовалась, - сказал Женя с дрожью в голосе. - Ты разве забыла, что мы в долгах, как в шелках? Мы тысячу должны. Сто рублей за комнату надо отдать хозяину.
- Меня это не волнует, - ответила она, ехидно улыбаясь. - Ты глава семьи - тебе и думать, где взять эти деньги и на что нам жить.
- Ну и ... словом так может поступить лишь дрянная баба.
- От дряни слышу, - не растерялась она.
- Я тебе больше денег давать не буду, раз ты не знаешь, как с ними обращаться.
- Но мне-то кофта нужна? Или мне ходить в потертой, в той, что мне еще папа купил?
- Нужна, конечно, я ничего не говорю, но надо было сначала с долгами рассчитаться, а потом уж думать о покупке кофты, может гораздо лучше той, что ты купила.
- На, бери эту проклятую кофту, можешь ее съесть, - сказала она и швырнула кофтой в лицо Вити, а потом разрыдалась. Слезы градом текли из ее глаз, а тело как бы подпрыгивало на деревянной кровати, на которую она упала, как подкошенная. Женя почувствовал себя виноватым, подошел к ней, погладил ее по голове.
- Ты извини, я, малость, погорячился. Черт с ними, с этими деньгами. Деньги -дело наживное. Как-нибудь, выкрутимся.
- Я матери напишу, - расхныкалась она, - пусть она приедет и заберет меня отсюда. К черту все. Я горожанка, а ты меня в деревню заманил, как на поселение. Я не хочу здесь жить.
- Живут же люди и ничего, - виновато сказал Женя.
- Они все - дерьмо. Пусть живут, а я не хочу. Я к папочке хочу. Он настоящий глава семьи, не то, что ты.
Женя опустил голову. "Да черт с ними, с этими деньгами, лишь бы она успокоилась. Может, эта кофта ей действительно нужна, что она жить без нее не может. Только долги... что делать с этими долгами? тоже мне учителя в должниках ходят, и вернуть вовремя не могут, какой стыд, нет, не стыд, а позор. Это просто позор! Надо поехать на Север, там, говорят, заработать можно. Заработать бы хоть пять тысяч...", думал Женя, распиливая круглое бревно с маленькой хозяйкиной дочкой Аней.
Зоя тем временем в своей новой кофте ушла на почту давать телеграмму матери. "Мамочка, дорогая, приезжай срочно, забери меня отсюда. Целую - Зоя".
Текст телеграммы вскоре стал известен всему селу.
- Почему жена от тебя уезжает, ты что, обижаешь ее? Как можно, она ведь пришлая, хоть и говорят про нее, что она- статуя и ленивая как лошадь, но все же, она ...чужая. Ты должен быть выше всяких там, семейных неурядиц. Надо было жениться на девушке из своего села, а коль женился на этой суре, - терпи, - наставляла мать Женю.
Теща приехала неделю спустя. Она быстро разобралась в сложившейся ситуации и в присутствии зятя, сказала:
- Послушай ты, корова, как ты могла допустить, чтобы тебя, твоего мужа ели вши?! Ну, как тебе не стыдно, а? Университет окончила, а жить не научилась.
- Ну, мам, перестань ты! что за чушь плетешь? Ну, завелась эта гадость, а что я могу сделать? тут тебе ни ванны, ни горячего водоснабжения. Забери меня отсюда.
Женя сидел, не шевелясь. Он все думал, почему теща вынесла жесткий вердикт в присутствии мужа? Не стеснялась? Зять для нее был пустым местом, пешкой на шахматной доске? Или поведение дочери ее так возмутило? Он внимательно прислушивался и к голосу Зои, который казался ему теперь чужим и незнакомым. Она говорила в нос, растягивая слова. Глаза блестели, как у ленивого ужа, отцовская барская улыбка скользила по ее лицу, но не украшала его, а скорее портила, делала отвратительным. Женя вздрогнул и попытался встать. Он хотел уйти, но вместо этого сказал:
- Да, Зоя совершенно негодная для семейной жизни. Я сделал тяжелую ошибку, что женился на ней. Впрочем, ее можно исправить, нам не по пятьдесят лет.
- Я и сама виновата, - продолжала теща, словно зятя не было рядом, - ничему не научила тебя. Ты выросла на всем готовом. Я и раньше замечала, что ты ленивая как лошадь, но думала: это пройдет.
- Да ладно тебе, мам, - запела Зоя и бросилась на шею матери, облобызала ее, оставив слюну на губах.
- Черт с тобой, - примирительно сказала мать дочери, - давай упаковывать чемоданы, ехать надо.
Женю поразило то, что теща совершенно не стеснялась говорить правду в адрес своей дочери. Что ей этот плебей? Если бы он был полковником и мог бы содержать служанку, а Зоя была бы только как украшение семьи - другое дело, а так...она совершенно не стеснялась: плебею и такое ничтожество годится. А чего-то большего он просто недостоин.