Право Выбора

Он не собирался и не собирается ей ничего рассказывать. Его просто забавляет издеваться над пленницей. Не физически, но морально.

— «Аллохоморра» — Раздалось за дверью, и Малфой вошёл в маленькое укрытие гриффиндорки. Окинув взглядом её заплаканное лицо, он спросил:

— Не хочешь объяснить, что это было сейчас? Я, конечно, догадывался, что вряд ли ты бросишься мне в объятья и скажешь, что мои чувства взаимны, но смел надеяться хоть на какую-то деликатность. Хотя, глупо ожидать банальной тактичности от той, которую воспитывали магглы. — Он брезгливо поджал губы.

— Если все твои обещанные ответы будут такими, то они мне не нужны! — Выкрикнула Гермиона.

— Какими — такими, Грейнджер? — Его напускное спокойствие начало исчезать, её обвинительный тон заставил слизеринца перейти в оборону. — Правдивыми?

— Мои друзья в подземелье твоего замка, Малфой! — Крикнула она, подходя к нему. — Я тоже в плену у тебя, выполняю твои прихоти с этим маскарадом! — Она провела рукой по платью, которое он заставил её надеть. — Ты же ведёшь себя как клоун только потому, что в доме твоего папочки расхаживают плохие дяди, и тебе негде больше веселиться! — Её ноздри раздувались, грудь вздымалась, а карие глаза блестели от слёз. Она в очередной раз не сумела противостоять ему.

Малфой действительно изменился. И его глупые шутки, которые в Хогвартсе совершенно не задевали, теперь стали иными. Более изощрёнными и жестокими. Беллатриса пытала её Круциатусом, он — неизвестностью, потешаясь над попытками хоть что-то узнать о судьбе людей, которые ей дороги. И в некоторой степени его издевательства были даже хуже. Какой же нелепой казалась ей сейчас недавняя надежда на то, что он поможет им!

— Как клоун… — Проговорил тем временем Драко, потирая лоб, словно пытаясь вспомнить значение этого слова. — Как жаль, что профессора Черити Бербидж сожрала не так давно змея Тёмного Лорда, она бы, пожалуй, объяснила, что ты пытаешься мне сказать.

Гриффиндорка вздрогнула при упоминании преподавательницы Хогвартса по маггловедению. Было совершенно дико осознавать, как спокойно её однокурсник говорит о том, что на его глазах убили человека и сожалеет лишь о том, что теперь некому ему объяснить значение произнесённого ею слова.

— Ты просто чудовище… — Прошептала она. — Жалкий, трусливый гадёныш! — Продолжила девушка, её голос становился всё громче. — Думаешь, я настолько глупа, чтобы поверить в ту чушь, что ты несёшь?! Это просто очередной способ поиздеваться, не так ли?! Ты ведь обожал подобные розыгрыши в Хогвартсе, так?! Шагу нам с друзьями не давал ступить без своих мерзких комментариев, издёвок, оскорблений, провокаций! Очень забавно — признаться в любви грязнокровке и посмотреть, как она отреагирует, верно? Потом воспоминание об этом будешь смотреть в Омуте Памяти со своими дружками со змеиного факультета? Ну, смейся, что же ты стоишь! Смешно же, да, Малфой?! — Гермиона чувствовала, что у неё начинается истерика. Пытки, неизвестность, напряжённое ожидание окончательно её сломили. Последний вопрос гриффиндорка практически прокричала ему в лицо.

— Закрой свой рот! — Выкрикнул он в ответ. Гермиона изумлённо посмотрела на него. За это бесконечное утро ей стал привычен саркастичный тон слизеринца, однако сейчас она слышала совсем другое. В этом возгласе были нотки отчаянья. — Мне давно не смешно, чёртова маггла! Мне с четвёртого курса не смешно! Я люблю тебя, маленькая грязнокровка! — Казалось, что второй раз произнести эти слова для него было намного тяжелее, чем в первый. Сглотнув подступивший ком в горле, Драко продолжил:

— Это правда! Как я был бы счастлив, если бы это действительно был очередной розыгрыш! — Его голос срывался, дыхание было тяжёлым и хриплым, словно он прилагал громадные усилия, вытаскивая на свет те признания, которые так долго пытался прятать даже от себя самого.

— Я не желаю слушать этот вздор! — Отшатнулась Гермиона, обняв свои плечи руками. — Ты унижал меня при каждой возможности! Ты не признаёшь моего права находиться среди волшебников! Ты — Пожиратель Смерти! — Она неверяще мотала головой, после чего внезапно протянула ему руку, продемонстрировав уродливый шрам на предплечье, вырезанный Беллатрисой: — Вот кто я для тебя! Даже сейчас ты меня так назвал! Такими словами не бросаются в приличном обществе, Малфой, уж ты-то должен знать! Их не произносят, признаваясь в любви! «Минус десять баллов Гриффиндору за то, что ты грязнокровка, Грейнджер!» — Передразнила она его, вспомнив об Инспекционной Дружине на пятом курсе. — Успел забыть об этом?! — Воскликнула девушка, пытаясь вновь взять себя в руки и не позволять ему и дальше глумиться над ней. — Если ты не хотел со мной разговаривать, мог просто отказаться! Но ведь это было бы не столь интересно, не так ли?! — Гриффиндорка выдохлась и покачала головой, всем своим видом демонстрируя, что теперь ей окончательно всё понятно об этом человеке. Казалось, только секунду назад она была готова свернуть горы, но сейчас в ней словно что-то сломалось.

Чуть не упав на колени от внезапно охватившей её апатии к происходящему, Грейнджер бросила последний взгляд на Малфоя и медленно прошла мимо него, присев на край кровати.

Как же глупо всё это было! От Рона, которого девушка, как ей казалось, любила всей душой, Гермиона до сих пор не успела дождаться этих слов. Зато мерзкий слизеринец умудрился стать первым и в этом тоже. Оставалось только догадываться, в чём ещё он захочет перехватить пальму первенства, если она продолжит оставаться в его комнате.

— Я был бы счастлив, если бы всё, что ты сейчас сказала, помогло бы мне не испытывать этих чувств к тебе. — Раздалось за спиной. — Я встречался с Пэнси, чтобы отвлечься, я пил противоядие от Амортенции, в надежде, что ты просто меня опоила, я принял Метку, чтобы окончательно утвердиться в сделанном выборе… — Малфой замолчал, судорожно сглотнув. — Я год тебя не видел, но когда вас привели, был готов оглушить свою тётку, если бы она попыталась убить тебя! — Продолжал он, вываливая на Грейнджер всё то, чего она не хотела ни слышать, ни знать. — Я, разумеется, отдаю себе отчёт в том, что мои чувства не взаимны. Я даже не прошу тебя попытаться присмотреться ко мне ещё раз, поскольку ты прекрасно знаешь, кто я есть. Но не смей говорить, что я лгу!

— Зачем ты мне всё это рассказал? — Тихо спросила Гермиона. — Чего ты от меня хочешь? — Она вскочила с кровати, попятившись от него спиной и пытаясь прикинуть, какое оглушающее заклинание без палочки смогла бы выполнить, если он попытается приблизиться. — Это платье, признание — это что, прелюдия к изнасилованию?

— Расслабься, Грейнджер. Видимо, ты не в курсе, но для того, о чём ты говоришь, обычно раздевают, а не наоборот. — Отмахнулся Драко.

— Может, это часть какой-нибудь твоей непристойной фантазии! — Не подумав, ляпнула Гермиона, и незамедлительно разозлилась на себя. Нужно держать себя в руках и уметь вовремя прикусить язык. Тему секса и предпочтений Драко Малфоя в нём надо было закрывать, а не развивать.

— Об этом тоже в книге прочла? — Внезапно рассмеялся он. К нему снова вернулась та утренняя бравада, к которой Гермиона успела привыкнуть. Только теперь девушка неожиданно для себя осознала, что все эти шутки и издёвки были просто маской, которая, казалось, приросла к его лицу. — Мне просто давно было любопытно узнать, как бы ты выглядела, если была бы дочерью чистокровных волшебников. — Драко ещё раз внимательно посмотрел на неё. — Что же касается всего остального, прекращай трястись. Поначалу то, как ты шарахалась от меня, было даже забавно, но сейчас уже порядком надоело. Какими бы ни были мои, как ты выразилась, непристойные фантазии, предпочитаю обоюдное удовольствие. Да, и запомни эту мысль, вряд ли тебе доведётся заниматься сексом с кем-то, думающим в этот момент не только о себе любимом… — Усмехнулся Малфой. — Я бы не стал на тебя всё это вываливать, не попадись вы егерям. Но раз уж так случилось и коль скоро ты тут, я не намерен больше позволять тебе подвергать свою жизнь опасности.