Страница 88 из 90
На своих полевых маршрутах, вооруженный созданной им теорией геологических циклов, Р. С. Ильин не только находит подтверждение своим теоретическим прогнозам, но, поверяя теорию практикой, открывает все новые и новые возможности добычи полезных ископаемых в Западной Сибири.
Еще 12 мая 1932 года в поданной своему руководству докладной записке «О возможности нахождения нефти в Западной Сибири» он писал: «Теоретически рассуждая, нефтеносными могут оказаться еще другие формации с умирающими морями — юра и палеоген. Юрское море оставило осадки на нашем Севере, главным образом, уже в пределах Сургутского и др<угих> районов Уральской области (р. Большой Юган); в этих областях документы богатых событий скрыты под мощной толщей рыхлых, главным образом, послетретичных отложений Западно-Сибирской низменности».
А 20 октября 1935 года он сообщал В. И. Вернадскому: «Глубокоуважаемый Владимир Иванович. На днях я вернулся из низовий Оби и Иртыша, где производил геологическую съемку между 59° и 62°-параллелями и видел много интересного и неожиданно нового…»
Осмысление этих новых фактов, добытых в результате полевых работ, привело Р. С. Ильина к важным практическим выводам. Вот что писал он Л. И. Прасолову 1 июня 1936 года: «Вы знаете, что сопряжение почвообразования в одно целое с горообразованием может дать результаты, неожиданные для многих, — а так и получилось у меня после обработки матерьялов из низовий Оби и Иртыша. Прямой результат, — проблема Обь-Иртышской нефти становится реальной. Но увы, — геологи делятся на две категории. Я. С. Эдельштейн, прежде работавший в моих районах и ничего там не видавший, ведет себя недостойно и возглавляет резко критическое и отрицательное отношение к моим работам, а И. М. Губкин[123] и многие другие считают мои работы интересными и считают нужным их продолжать, но… они не только не понимают методов моей работы, но и не признают необходимости опубликования моих многочисленных рукописей с изложением этих методов, считая их дискуссионными. Получается тупик. <…> Конечно, для пессимизма нет оснований, ибо есть и другие факты, как, например, высокая оценка статьи „О смещении зон“[124] В. Р. Вильямсом и многое другое, но Вы, конечно, понимаете, что мне хотелось бы большего. А именно, — сдвинуть с мертвой точки нашу науку и сделать ее более эффективной».
О своих новых результатах Ильин кратко известил В. И. Вернадского 24 мая 1936 года: «Глубокоуважаемый Владимир Иванович. Я снова в Москве в командировке в связи с добытыми мною на севере Зап<адной> Сибири фактами, интересными не только в практическом (нефть), но и в теоретическом отношении. Зная, как и чем Вы заняты, я не считаю для себя возможным отнять у Вас время своим посещением, но если Вы пожелаете меня видеть, назначьте мне время между 30/V и 4/VI, ибо сегодня я выезжаю в Ленинград…»
Встреча эта состоялась (что явствует из последующих писем Р. С.). После нее, по воспоминаниям В. В. Ильиной, ее муж вернулся в Томск с новым зарядом творческой энергии.
Об этом свидетельствуют и два последних письма Ильина к Вернадскому, дошедшие до наших дней. Они были написаны в 1937 году, ставшем последним годом научной деятельности Ростислава Сергеевича.
Письмо от 15 января 1937 года почти целиком посвящено размышлениям Р. С. о прочитанной им книге В. И. Вернадского «История природных вод».[125] Сугубо специальный характер этого письма лишает нас возможности остановиться на его содержании более подробно. Одновременно с ним Ильин отправил в Москву три своих работы, опубликованные в 1936 году.
В конце 1987 года сын геолога И. Р. Ильин нашел в семейном архиве ответ В. И. Вернадского на это письмо Р. С. Ильина, случайно уцелевший после обыска 1937 года. Письмо-автограф было написано на бланке с грифом: «Академия Наук Союза Советских Социалистических Республик. Директор Биогеохимической лаборатории». С разрешения И. Р. Ильина его текст воспроизводится ниже.
В. И. Вернадский — Р. С. Ильину
12. II 1937 г.
«Глубокоуважаемый
Ростислав Сергеевич.
Извините, что так поздно отвечаю — болею и не справляюсь с временем. Благодарю Вас за присланные Вами работы, <которые>,[126] даже не соглашаясь с многими выводами, читаю с большим интересом. И сейчас одну прочел. Посылаю Вам 2 выпуска „Ист<ории> прир<одных> вод“ — мне казалось, что я Вам дал 1<-й> и 2<-й>? Выпуска 1 у меня нет, но 2-й нашелся, и я его Вам посылаю. Я позволил себе послать Вам кое-какие старые оттиски, у меня оставшиеся — м<ожет> б<ыть,> пригодятся — а нет, передайте в какую-нибудь библиотеку — а то и так бросьте. Надеюсь скоро прислать Вам ряд своих статей и книг — так вышло, что они выходят все вместе. Среди брошюр две книги, правда, обе перепечатки, но более или менее приведенные к современному уровню знаний — одна: „Биогеохимические очерки“, благодаря А. П. Виноградову, другая: „Земные силикаты, алюмосиликаты и их аналоги“, благодаря С. М. Курбатову. Заключил договор о переделке моей „Истории земных вод“ (I том) для нового издания, а сейчас сижу за книгой, над которой работаю с 1916 года — больше 20 лет. Приходится сокращать и концентрировать огромный, даже частию полузабытый матерьял фактов и мыслей: „Об основных понятиях биогеохимии“. К ним будет несколько экскурсов. Несколько дерзко начинать писать эту книгу, когда подходишь к 74 году — но в книге я пытаюсь высказать все основное, <над>[127] чем размышлял и работал всю жизнь. Потребуется 2―3 года, прежде чем я ее кончу и постараюсь ее по возможности сжать.
Мне хотелось бы написать Вам по поводу Вашей прочитанной уже статьи о происхождении лёссов — но времени нет — и о вопросах, поднятых в Вашем письме от 15.I. Но та же причина позволяет мне коснуться только одного вопроса, который мне кажется основным и с которым я не согласен. Мне кажется, в этом письме силой Вашей мысли Вы выходите за пределы ее действенного — не словесного — выявления. Можно ли говорить, научно допускать выводы в геологии за пределы максимального геологического времени, в данном случае за пределы миллиард<а>[128] — двух (архей) лет?.. Но мы не можем в геологических рассуждениях идти научно глубже в следствия. Конечно, 2·109 лет не возраст планеты — но ясно, это возраст метаморфизма. Уже для катархейских слоев может подыматься вопрос о развитии в них интенсивности и значения выветривания. Для земной коры 2·109 не „краткое“ время, как Вы говорите — но реально — в пределах геологического знания — всё время. М<ожет> б<ыть>, как кажется, это будет 3·109 лет, но это не меняет дела, т<ак> к<ак> характер выветривания в этих пределах, по-видимому, не меняется. Это дело учета, а не нового явления.
Книжка Полынова[129] интересна — но в ней слишком много схем. Основное не выяснено для выветривания: какие растворы действуют? О них мы точно химически ничего не знаем.
Всего лучшего. Ваш В. Вернадский.Вы говорите: „Но мы не можем видеть его (изм<енение> состава Океана) вследствие краткости данного нам геол<огического> прошлого — только 2·109 лет“! Если Вы зайдете дальше — научно двигаться <неск. слов неразборч.>».
Получив это письмо и книги, Р. С. откликнулся на добрую весть из Москвы большим письмом методологического характера.
123
Губкин Иван Михайлович (1871―1939) — основоположник советской нефтяной геологии, академик АН СССР.
124
Ильин Р. С. О современном смещении зон // Землеведение. 1935. Т. 37. Вып. 2.
125
Вернадский В. И. История минералов земной коры. Т. 2. История природных вод. Ч. 1. Л., 1936. Позднее эта книга была прислана Вернадским в Томск наряду с другими, отправленными в феврале 1937 года (см. ниже). Она имела такую дарственную надпись: «Р. С. Ильину с глубоким уважением постоянным. Автор».
126
В оригинале — «с которыми».
127
В оригинале — «о».
128
В оригинале — «миллиардов».
129
Полынов Б. Б. Кора выветривания. Л., 1934. В письме от 15 января 1937 года Р. С. Ильин писал о ней: «Мне эта книга не нравится, во-первых, тем, что в ней куда-то исчез климат, затем — жизнь как таковая, продукты распада жизни, нет зол; и основная методологическая ошибка — подмена времени пространством».