Страница 4 из 123
Я накренился вперёд, продолжая набирать высоту, но уже постепенно ускорялся по направлению на северо-запад. Я следил за показателями маны и выносливости, сверялся с ними. Я всё ещё слаб, мне всё равно придётся делать остановки в пути, чтобы отдохнуть и восполнить резервы. Мне всё равно придётся сделать крюк, как и год назад залететь на южный обычный материк и поохотиться, ведь за три недели полёта голод проснётся. А сильный голод миклы не утолят, и тогда я не смогу воплотится.
Проблем в перелёте много. Но даже так — я радовался, что покидаю проклятый остров. Что приступаю к первому пункту своего плана.
* * *
— Вас самих-то происходящее не достало? — спросил я в пустоту, безнадёжно надеясь получить ответ. Со дня отлёта с острова ксатов на задворках моего сознания поселился лёгкий, практически незаметный электрический гул.
Все дни драконы летели выше меня, на двух или даже трёх километрах высоты, недосягаемые. Я позволял себе подниматься до километра, следя за потоками ветра и стараясь седлать попутные, а когда запасы маны истощались — спускался к воде. В один из таких дней показался конвой. Я тогда раскачивался на волнах, лежал на водонепроницаемом ящике, а рядом промелькнула треугольная тень.
За мной следили не меньше пятидесяти драконов, притом все они — давно взрослые. Я давно, ещё когда только вылетел от орков, то ли перед штормом у материка скверны, то ли вылетая с него — но высчитывал, сколько нужно иметь характеристики Магия, чтобы лететь беспрерывно. За каждые двести очков в Магии мана восполняется одним пунктом за минуту. Умение «Полёт» на поддержание требует одну ману в минуту, а на взмах крыла требует десять маны. Даже если упустить условности и всякие моменты, то в Магии должно быть не меньше тысячи очков, мана должна восполняться минимум пятью пунктами в минуту. И это не считая прочих характеристик, как и выносливости.
Драконам, следящим за мной, не меньше трёх сотен лет. Их пятьдесят. Их конвой на материке скверны мне ничего хорошего не принесёт, как и нахождение земли и куска горы, нетронутой скверной.
— Ребят, ну давайте поговорим, а? — я вновь попытался пробиться сквозь игнор. Драконы меня всяко слышали, но им мешала говорить со мной гордость, или аутизм. — Во чего вы такие неприветливые? Посмотрите, какая замечательная погода. Посмотрите, какие милые облачка, такие… такие… А как они вообще называются, такие пористые, воздушные, будто из ниточек? Вы знаете, а? Ребя-ят?
Молчат, нехорошие попутчики. А ведь погода действительно замечательная: солнце ярко светит, уже как несколько часов поднимаясь от горизонта; приятный лёгкий ветерок дует на запад и чуточку южнее, ведя меня к цели; а позавчерашний дождик смыл с кожи белёсый налёт соли. Суставы в крыльях, правда, побаливают, я уже примерно сутки в воздухе, но запасов маны и выносливости хватит ещё примерно на столько же. Тем более что и лететь осталось недолго. Лог…
Вкладка с картой показывала, что я лечу немного северней изученных в прошлые разы путей, но лечу к материку. До него — немного, скоро на горизонте появится тончайшая полоска суши. Но это для меня, я лечу на высоте в километр, а мои конвоиры на высоте в два километра уже должны видеть материк.
У меня не так уж и много времени, чтобы хоть что-то предпринять. Лог.
Раса: Чёрный дракон (Осквернён)
Форма ксата осквернена, и порождениям скверны плевать на меня, пока я не атакую их. Может ли быть такое и для моей истинной формы? Боюсь, это можно узнать только опытным путём — вот только мне до зуда в культе хвостика страшно подобное проверять именно сейчас, когда я над океаном. Чуть что случится, и я не смогу поймать и воспользоваться жизнями животных — не нырять же под толщу воды и дельфинов ловить? Тем более, что в водах около скверного материка живут вовсе не дельфины.
— Э, на галёрке? Как погодка, солнце не напекает? Не, а чего, мало ли, вдруг вам, чайкам ощипанным, мозг перегрело. Не, серьёзно, как погодка? Ну? Нет, не ответите? Ну и полетели вы нахер.
Я довернул крылья, накренился, уходя вбок и чуть вниз, набирая скорость. С обрубком вместо прекрасного чёрного хвостика сложновато поддерживать правильное положение тела, но я привык. Вскоре шипение воздуха сменилось свистом, в глазу подсохло — третье веко пришло на помощь, как мутная шторка прикрыв единственный глаз.
Спуск не был стремительным, за минуту я опустился на двести метров, зато хорошенько ускорился. Но моей выходки хватило, чтобы конвоиры начали быстро сокращать дистанцию, спускаясь. Между нами не больше километра, а вскоре станет ещё меньше. И только я накренился, чтобы продолжить спуск — как на горизонте проклюнулась полоска коричневатого цвета.
Доворот корпуса, крылья чуть сложить, начать стремительно снижаться к воде под свист ветра. Драконы ринулись за мной. До воды шестьсот метров, волны отражают блеск солнца.
Четыреста — до драконов меньше шестисот метров. Триста, двести — я распрямляю крылья, выхожу из пике, напрягаю мышцы крыльев, кожаные перепонки давят воздух, лёгкое трение щекочет шею.
Сто метров, пятьдесят — я аккуратно выхожу из пике, лечу прямо, в ушах свистит, из-за скорости голову толком не повернуть. Взмахиваю крыльями, ещё раз, стараюсь поддерживать высокую скорость. Драконы рядом, им до меня пятьдесят метров, их много. Десять, двадцать… Их пятьдесят три, разных: все расы летят следом за мной и выше меня, сокращают дистанцию, стараются как можно ближе прижаться.
— Э, вы чего удумали? Обиделись, что я вас чайками назвал? Так простите, не со зла. Вы же эти, гордые пидорактели… Ой, тьфу, птеродактили. Ну, вы поняли.
Взмах крыльев, наклон, ухожу вниз. Вода близко, десять метров. Мне даже не надо поворачивать голову, чтобы оглядеться — вода подобна зеркалу, отражает всё. Оранжево-жёлтый ящик под кожей живота, бока и прекрасные крылья чёрного цвета с обсидиановым оттенком, культи вместо передних лап и хвоста, и морда раскурочена — но даже так, я прекрасен. Что не сказать о противных конвоирах, приближающихся, пристраиваются рядом, садятся на хвост, скалятся, коричневыми глазами недобро смотрят. Они близко, иной раз чуть не касаются носами моего хвостика, извращенцы.
Взмах, ещё взмах, стараюсь поддерживать набранную скорость. Мана уменьшается, но должно хватить до берега. Скорее всего, там придётся опуститься передохнуть, но сейчас об этом думать нельзя.
Я смотрю в воду, как в зеркало, осматриваю построение драконов, всматриваюсь в глубину океана. И надеюсь, что всё случится как и в прошлый раз.
Драконы вдруг начинали дёргаться, их движения стали резкими, не такие плавные. Кто-то из них начинает отставать, но возвращается в построение, кто-то резко мотает головой, у кого-то крылья чуть не схлопываются, кто-то опасно сближается с другим чуть ли не до столкновения. Пятёрка драконов, ближе всех летящих ко мне, всё время зыркает на остальных и будто отдаёт приказы, что-то требует — в такие моменты остальные прижимаются плотнее, возвращаются в строй.
Полоска суши постепенно увеличивается, расширяется, теперь она коричнево-зеленоватая. А над ней мельчайшие точки огромного облака мошкары, от края до края горизонта, оно растягивается, увеличивается, поднимается выше, выше, к километру высоты, ко второму, к третьему. Точки разделяются, крупные выше, мелкие ниже. Они приближаются, ускоряются. Воздух гудит, вибрирует. Однотонная вибрация разделяется, обращаясь гулом хлопков разной интенсивности.