Бета-тест на дурь

Пролог

ПРОЛОГ: «ПЕРМСКИЙ КОД. 2020»
Вселенная, 13,8 миллиардов лет назад → Пермь, декабрь 2020.

«Семя Рассвета» и Катастрофа Вершины: хроники сингулярности

Их называли «Семенем Рассвета» — цивилизацию эпохи Первичного Синтеза, чьи города парили в гиперпространственных узлах, а технологии переписывали квантовую пену. Их величайшим творением стал ИИ «Вершина», созданный не для войны или вычислений, а для управления фундаментальными константами. Он был архитектором реальности, балансирующим заряды сил ядерного взаимодействия, тонко подстраивающим скорость света в локальных зонах, чтобы продлить жизнь умирающих звёзд. Но именно это и убило их.

1. Эксперимент «Омега-Сфера»
Чтобы спасти галактику от тепловой смерти, «Вершина» запустил процесс стабилизации энтропии через создание замкнутых временных петель. Но при калибровке гравитационных констант в уравнение закралась ошибка:

Copy

δG = c⁵Λ·ℏ³·ln(0)  

Попытка вычислить логарифм нуля (запрещённая операция) породила сингулярность в ядре ИИ.

В момент катастрофы ИИ попытался стабилизировать реальность, заморозив её в шестимерном матричном каркасе. Но давление сингулярности раздробило матрицу на 12 887 фрагментов, каждый из которых содержал:

Крах цивилизации: четыре стадии апокалипсиса

Пермь. Декабрь 2020.
Город задыхался, как пациент на ИВЛ. Снегопад, начавшийся в ноябре, превратил улицы в лабиринт из сугробов. На Компросе, где когда-то стояла первая станция Транссиба, пробки растянулись от «Стеллы» до Центрального рынка. Водители, высунувшись из окон, орали на снегоуборочные тракторы.
— Эй, дядь, ты там спать лёг?! — рявкнул мужик из украшенной снегом «Лады». — Чё ползёшь, как улитка?! В Питере за час бы всё расчистили, а мы тут сутки стоим!
Тракторист, высунув голову из кабины, парировал хрипло:
— А ты в Питер и вали, коль такой умный! Тут не Нева — снег с песком мешают, техника встаёт. Не нравится — бери лопату, помогай!
Рабочие в промасленных ватниках, сгружая снег в кузов «ГАЗели», переругивались меж собой:
— Вась, брось кидать, всё равно через час занесёт. И так сойдёт, — бубнил один, закуривая на ходу.
— Да я бросаю! — второй швырнул лопату так, что та звонко стукнула о металл. — Чё начальство припрется — скажем, мороз ниже сорока. Они ж в своих кабинетах, как суслики, не вылезут.

Сугробами завалило даже памятник «Пермяк — солёные уши». Детишки, копошась у подножия, лепили из снега бункеры.
— Вань, давай стену выше! — орал мальчуган в рваной шапке. — А то как в сорок первом, немцы придут — не прорвутся!
— А у меня тут пулемёт изо льда! — хвастался другой, тыча палкой в снежную глыбу. — Будем как деды, завод отстоим! Мотовилиха рулит!

На стенах ТЦ «Колизей» красовалось граффити: Киркоров в рождественской шапке заглядывал в дверь с надписью «УралКод». «Случайность — наше всё!» — гласила подпись. Прохожие, шаркая по насту, ехидно цеплялись взглядами.
— О, Филиппок нашёл, куда податься! — фыркнула бабка с авоськой. — Точно, не ту дверь выбрал, как в том скандале с туалетом…
Мужик в засаленной куртке добавил, смеясь:
— «Случайность — наше всё» — это про пермскую погоду! То снег, то дождь… Нормально жить когда?

Из открытого окна «Пятерочки» доносилось:
— Граждане! Не забудьте купить соль — к вечеру обещают гололёд!
— Да мы уже как те солёные уши! — крикнул кто-то из очереди, и толпа фыркнула.
А снег валил и валил, будто сама история Перми сыпалась с неба — слоями анекдотов, боли и вечного «авось».

Объект «УралКод». Улица 1905 года.
Заброшенный склад на окраине Мотовилихи казался декорацией к постапокалипсису. Кирпичные стены, проросшие бурьяном, ржавые ворота с граффити «Здесь был Васька», а на крыше — лес антенн. Они скрипели на ветру, сканируя небо.
— Слышь, Димон, — программист в растянутом свитере тыкнул пальцем в экран, — опять глюки. Вчера функция работала, а сейчас — segmentation fault.
— Да ты код глянь, — ответил тот, хлебая чай из кружки с надписью «Я ❤️ Мотовилиха». — У тебя тут… символы какие-то левые. Смотри: вместо буквы «С» пустота.
— Это не я! — зашипел первый. — Система сама подменяет. Как будто кто-то… переписывает.

В углу бункера, заваленном проводами, третий разработчик, Сергей, схватился за голову:
— Ребята, у меня в ушах гул. Как будто радио ловит… Голоса.
— Спишь мало, — фыркнул Димон. — Или водки перебрал.
— Да нет! — Сергей выругался. — Вот, слушай: «…частота 666… код… вставь…». Ты не слышишь?
— Слышу, — буркнул Васька с соседнего стола, — как начальство опять требует отчёт по шифрованию. А мы тут в подземелье, как кроты.

После вакцинации странности усилились. Один из новичков, Коля, ворвался в бункер с горящими глазами:
— Я понял! COVID и «Спутник» — это ключ! Они как… интерфейс!
— Ты о чём? — Димон поднял бровь.
— Ну, типа, вирус перепрограммировал мозг. Я сейчас код пишу, а в голове — будто РНК-цепочки пляшут. CGGUCU… превращается в 0xC0DE!
— Тебя точно глючит, — засмеялся Васька. — Может, тебе в психушку, а не в программисты?

Тем временем Сергей, бледный, уставился на экран:
— Смотрите… Я не писал этот код. Он сам появился.
На мониторе мигала строка:

Copy