Право Выбора

- Он просто не знает, Рон. – Попытался успокоить друга Гарри. – Пришёл поиздеваться, как всегда. Легче лёгкого ведь говорить гадости, когда противники за решёткой. Годы идут, а ты тот же трус! – Припечатал Поттер.

- Я не видел её в столовой! – Рона буквально трясло. – Когда Лестрейнж меня пытала, Гермионы там не было! Где она?

- Как драматично! – Почти пропел Малфой, одним пальцем поглаживая шкурку яблока в своей руке. – Не дёргайся, Уизли. Ты ошибаешься, Поттер. Я прекрасно знаю, где грязнокровка. Ей явно лучше, чем вам. Боюсь, что и уходить с вами не захочет. Она не глупа, почувствует разницу.

- Что ты сделал с ней?! Клянусь, Малфой, если я выберусь отсюда, ты не жилец! – Кричал Рон, хватаясь за прутья решётки и протягивая руки в тщетной попытке дотянуться до Драко.

- Отвечаю на твой первый вопрос: Грейнджер в моей комнате. А что я с ней сделал, додумай сам. – Расхохотался слизеринец. – На это даже твоих мозгов должно хватить. – С этими словами он, наконец, откусил большой кусок яблока, всем видом демонстрируя практически экстаз от вкуса фрукта.

- Ублюдок! – Снова закричал Рон. – Если ты её хоть пальцем тронул…

- Ммм, Уизли, ты, видимо, подзабыл в ваших скитаниях, что как раз пальцем можно и не трогать… - Драко понимал, что переступает черту, и что если Гермиона узнает об этом, то никогда ему не простит. Тем не менее, он чувствовал моральное удовлетворение от осознания, что его миссия почти выполнена.

Даже несмотря на огромные синяки, покрывавшие лицо Уизли, было видно, что тот покраснел от ярости. Поттер, напротив, сильно побледнел. Вообще, он выглядел намного лучше рыжего: его явно пытать не стали, видимо для того, чтобы он оставался максимально узнаваемым.

- Рон, прошу тебя, не реагируй на него. – Тихо проговорил Гарри. – Это очередная уловка, чтобы насладиться нашими страданиями. Только я видел тебя тогда, на Астрономической Башне, Малфой. И знаю, на что ты способен, а на что - нет. Так что побереги свои жалкие попытки насмехаться над нами. Если не хочешь говорить, где Гермиона, молчи. Если нам выпадет шанс освободиться, мы всё равно её найдём, что бы ты тут не нёс.

Настала очередь Драко прикусить язык. Горло внезапно пересохло от воскрешённых Поттером воспоминаний. Однако он быстро собрался, взяв себя в руки. Из подземелья собственного дома он не уйдёт побеждённым:

- Как скажешь, Поттер. – Протянул слизеринец. – Только откуда тогда мне известно, что у неё маленькая родинка, напоминающая яблоко, на внутренней стороне правого бедра? – Он рассмеялся, наслаждаясь видом перекошенного лица Рона. – Ты это помнишь, Уизли? Или пока так далеко не заходил? – Он хмыкнул, отбрасывая оставшийся от яблока огрызок в сторону, даже не смотря на него. В ту же секунду возник эльф, убирая мусор. - Так что пусть для вас не будет удивлением, когда Грейнджер даже при появившейся возможности убежать захочет остаться со мной. – Проговорил он, и, оставив за собой последнее слово, пошёл прочь, игнорируя несущиеся вслед гневные крики Уизли.

Что ж, пусть посещение темницы прошло не совсем так, как он планировал, зерно сомнения посеяно. Остальное – дело техники. Остаётся совсем мало времени до возвращения Люциуса.

Драко осознавал, что отец точно не будет в восторге, дойди до него информация, что его наследник решил держать в своей комнате грязнокровку Поттера. В голове молодого человека созрел план.

Взяв маленькую статуэтку, стоящую на камине в столовой, молодой человек быстро наколдовал порт-ключ, который способен перенести только один раз и лишь в его комнату. Осторожно обернув платком, Драко спрятал его в карман мантии. План был практически идеален. Сегодня Гермиона Грейнджер исчезнет из их столовой вместе с Поттером и Уизли. И никто не будет знать, куда она попадёт на самом деле.

========== 7. ==========

Вновь оставшись одна, Гермиона начала ходить по комнате от стены к противоположной стене, туда и обратно, будучи не в силах остановиться, словно пыталась привыкнуть к тому ограниченному пространству, в котором ей предстояло остаться надолго. Хотелось ущипнуть себя в надежде, что происходящее безумие – просто дурной сон.

С самого раннего детства её тяга к познанию граничила с маниакальностью. Гриффиндорка ежедневно бросала вызов себе самой, страстно желая, чтобы у волшебного мира не было от неё секретов. В Хогвартсе она изучала те области знаний, за которые не брались многие взрослые волшебники. И пусть магия не присутствовала в её жизни с рождения, Гермиона прилагала все возможные усилия, чтобы не услышать того, что ей что-то не по плечу. У неё не было везучести Гарри, не было умения Рона быстро ориентироваться в экстремальных ситуациях, но она прекрасно осознавала свою важность и нужность в их нынешней миссии. Знания были её главной силой.

Лучшая ученица школы Чародейства и Волшебства прекрасно знала, как сварить противоядие от практически любого зелья, как сотворить сложнейшее заклинание Конфундус, знала, как расшифровать древние руны, где обитают фантастические твари и какие волшебные растения являются ядовитыми, могла решить любую задачу по Нумерологии, а также подробно рассказать, в чём состоят отличия «Истории Хогвартса» разных годов выпуска.

И вот значительный пробел в том, что никогда не подводило гриффиндорку, выбил почву из-под ног. Вывел из зоны комфорта, как порой любят говорить магглы. Ярчайшая ведьма нашего времени понятия не имела, что ей делать с тем фактом, что буквально только что ей признался в любви Драко Малфой.

Дёрнул же чёрт задать глупый вопрос о мотивах, которые побудили слизеринца спасти её! Грейнджер злилась на себя за неуместное любопытство. Нужно было сразу спрашивать о судьбе Гарри и Рона, тогда разговор не перешёл бы в столь нежелательное русло.

Девушка не хотела даже пытаться анализировать услышанное. Какой реакции он ждал? Гермиона нервно хихикнула от одной мысли об абсурдности всей этой ситуации. Уже много лет она была влюблена в Рона и даже представить не могла, что кто-то сможет занять его место в её сердце. Даже Виктор Крам. Малфой рассчитывал, что Грейнджер попытается выкупить свою свободу, переспав с ним? Хотя это вряд ли. Она вспомнила нотки отчаянья, с которыми он выкрикивал признание ей в лицо. Наверное, он лукавил, говоря, что не надеется на взаимность. Впрочем, всё это не имело для неё никакого значения. Последнее, чего ей хотелось, так это рассматривать слизеринца, всю жизнь травившего её за происхождение, в контексте романтических отношений.

Самым значимым было то, что эти его якобы чувства имеют неприятные для неё последствия - Малфой решил запереть её в поместье, словно порабощённого его мерзкой чистокровной семьёй домового эльфа. Безусловно, если это всё-таки случится, она превратит его жизнь в ад, вот только возможность отомстить за заточение никак не поможет Гарри победить Волдеморта. Её место в этой войне не в тылу, вот только трусоватому Малфою этого не объяснишь.

Гриффиндорка осознавала, что без неё едва ли Гарри и Рон справятся с поиском крестражей. Они трое были своего рода идеальным механизмом, сплочённой командой, дополняющей друг друга, а потому исчезновение одного из них могло значительно снизить их шансы на победу.

И потом, даже если все крестражи будут найдены, главная головоломка – как их уничтожить – до сих пор не решена. Самым неприятным было то, что один из них, медальон, который они с таким трудом добыли в Министерстве, так и остался лежать в сумочке, которую у неё отобрали, когда поймали их. Говорил же Гарри, что следовало его всегда носить на себе, но девушка так устала от бесконечной тоски и тревоги, что привносил тёмный артефакт, что сняла его буквально на полчаса, на время посещения Лавгудов. Разумеется, закон подлости сработал во всей красе. Хорошо ещё, что, как справедливо заметил Рон, умом егеря не блещут, а потому их заинтересовал только меч. Гермиона с трудом могла понять, как можно не обратить внимания на вещь, от которой настолько разит тёмной магией и принять её за обычную девичью безделушку.