Страница 3 из 12
Глава 1: «Лабиринты маршрутизаторов и Турбо-Чай»
Евгений
потянулся к бутылке с мутно-янтарной
жидкостью,
на этикетке которой криво красовалась
надпись: «Турбо-Чай — сила богов в каждом
глотке!». Он хмыкнул:
— Боги, конечно,
были садистами…
Глоток обжёг горло,
как DDoS-атака, и память понеслась вспять
— к 2015-му, когда всё началось с трёх
строк кода на стене пирамиды майя.
ПГНИУ.
2015 год.
Пермский
государственный университет, державшийся
в топ-20 вузов России, славился не
рейтингами, а бунтарями. В корпусе №2,
где пахло щелочью из химлабораторий и
пылью диссертаций про «квантовую
трансмутацию солей тяжёлых металлов»
Евгений Горелов Рост 180 см, но сутулость, словно от вечной ноши тайн;
Волосы — чёрный хаос, падавший на очки с толстыми линзами (царапина на левом стекле — память о попытке собрать антенну из микроволновки);
Школу он стирал из памяти, как битый сектор на жёстком диске. Всплывало только: пыльные учебники, окна с решётками и фраза учительницы: «Горелов, ты либо гений, либо социопат». Родители, махнули рукой: «Лишь бы не сел».
Студент
первокурсник,
был местной легендой. Студенты шептались:
—
Гоша — алхимик. Вчера видел, как он в
реакторе из L-тирозина и уксуса
фенилэтиламин гнал. Говорит, это «любовный
эликсир».
— Любовный? — фыркнула Катя,
первокурсница-айтишница. — После его
«Майя-Вайба» я влюбилась в унитаз. Три
часа рвало!
Гоша
парировал, разливая зелье по пробиркам:
—
Любовь — это химия, а химия — боль.
Хочешь страсти? Плати 300 рублей.
Тем
временем по университету ползли слухи
:
— Слышала? В центре Перми фура с
гречкой перевернулась. Говорят, это
Путин санкции проверял! — сплетничали
в столовой.
— Да брось, — махнул рукой
Вадим, заливая в ноут код на Python. — Это
мэрия экспериментирует: Как голодными
студентами дороги чистить.
Рождение
«Турбо-Чая».
Всё
началось на первом курсе, когда на паре
по криптографии ему дали расшифровать
фрагмент стелы из Паленке. Между ритуалами
вызова дождя и астрономическими таблицами
майя затесался странный код:
«Смешай
кору ипекакуаны, зёрна какао, собранные
в первое полнолуние Круглого года, и
суть ягуара — получишь силу богов».
Гоша, тогда ещё первокурсник, решил, что это шифр. Перевёл «суть ягуара» как кофеин (ягуар = сила), какао — как глюкозу (спортпит из банки с надписью «CarboFire»). А вот с ипекакуаной вышла мистика.
Аптека №42 на улице Ленина.
Старая
аптека, где провизоры до сих пор называли
аспирин «ацетилсалициловой кислотой».
Провизорша , Катя Смирнова,25 лет, замерла на стремянке, её силуэт вырисовывался под тусклым светом лампы, будто голограмма из старого проектора. Её косички, туго заплетённые в бинарный код (01101011 01101111 01110011 — «кос»), лежали на плечах, словно кабели, соединяющие прошлое с будущим. Каждая прядь — идеально ровная, как строки в консоли. Зелёные глаза, вспыхивавшие ярче чернобыльских «свечений», скользнули по Гоше, оценивающе, как сканер проверяет подлинность кода.
Под белым халатом, слегка поношенным на локтях, угадывалась фигура, напоминающая радиоволну — стройная, но с резкими изгибами, будто её очертания вывела рука инженера, помешанного на симметрии. Джинсы, обтягивающие бёдра, были перехвачены ремнём с пряжкой в виде знака радиационной опасности — подарок отца, ликвидатора ЧАЭС. На шее, рядом с медицинским жетоном, висел кулон — крошечная колба с янтарной жидкостью, внутри которой плавали частицы урановой руды из ящика «Пермь-17».
Когда она наклонялась за банкой валерьянки, халат приоткрывал полоску кожи на спине, испещрённую татуировкой — схему молекулы ипекакуаны, сделанную втайне от матери после провала диплома. Её руки, быстрые и точные, как алгоритмы, перебирали свёртки с травами. Пальцы — длинные, с облучившимися ногтями (последствие детских игр с «камнями с Марса») — дрогнули, когда Гоша произнёс:
— Мне нужна кора ипекакуаны.
— Для диплома? — она протянула свёрток, пахнущий радиацией 0.15 мкЗв/ч. Голос — низкий, с лёгкой хрипотцой, будто сигнал сквозь помехи.
Катя не добавила, что каждую ночь перечитывает свои исследования, сводя таблицы в тетради с обложкой «Химия и жизнь». Её диплом «Радиопротекторные свойства ипекакуаны» лежал в ящике под стойкой, залитый кофе и помеченный красным «Отклонено» — как рана, которую она прятала под маской иронии. Теперь её эксперименты переместились в серую зону: она наблюдала, как Гоша, этот сутулый археолог-самоучка, ковыряется в пробирках, словно пытается собрать пазл из её собственных неудач.
— Для диплома, — солгал Гоша.
Она
полезла в подсобку и вынесла деревянный
ящик с выжженной надписью «1723» — год
основания Перми. Внутри лежали свёртки
с травами, засыпанные пылью веков.
—
Берите, всё равно списывали на потери
ещё при Екатерине II, — Катя улыбнулась.
Пермь. Сентябрь 2015.
Снег ещё не начался, но воздух уже пах озоном от старых трансформаторов и проблемами с уборкой снега .
Евгений Горелов, первокурсник ПГНИУ первой пробной группы хим фака по направлению интернет технологий с рюкзаком «sudo make me a sandwich switch», пялился на здание корпуса №2
Корпус №2 ПГНИУ напоминал бетонный дот, увенчанный параболическими антеннами проекта «Круг-2М» — секретной программы 1970-х по радиотехнической разведке. Эти тарелки, некогда следившие за телеметрией натовских спутников серии NOSS (White Cloud), теперь ржавели под пермским дождём. Их зеркала, покрытые радио поглощающим составом «Чернь-3», всё ещё ловили сигналы — обрывки цифровых посланий со спутников «Космос-2486» или случайный шум от американских HAARP-установок на Аляске. Но с 1993 года расшифровкой здесь не занимался никто.
Суть проекта «Круг-2М»:
Цель: Перехват сигналов спутниковой связи NATO в диапазоне 8–12 ГГц (X-band) для выявления координат авианосных групп.
Особенности:
— Антенны с криогенным охлаждением, снижавшим шумы до 20K (позже демонтированы «чёрными сборщиками» в 90-х).
— Аппаратура «Гранат-М» — предок современных SDR-модулей, способная декодировать FHSS (частотные скачки).
Легенда прикрытия: «Исследование ионосферы для улучшения радиовещания» — потому в отчётах фигурировали абсурдные термины вроде «турбулентность магнитопаузы в условиях Уральского аномального максимума».
Гоша знал это. В городской библиотеке в разделе радиофизики он нашёл пожелтевший журнал «Зарубежное военное обозрение» (1987 г.) , где упоминался «объект Пермь-17» — корпус№2.