Страница 46 из 48
Глава 34
Теперь ехал с чувством веса за спиной — но не тяжёлого, а основательного.
Того самого, что появляется, когда знаешь: сделал не зря.
Лошадка шла неспешно, дорога заметалась снегом, но деревня показалась быстрее, чем я ожидал.
Знакомые силуэты хат, та же колокольня вдали, тот самый забор у избы кузнеца…
Я слез, подошёл — на крыльце уже стоял Пашка.
Тот самый Пашка, которого я учил бинтовать, накладывать жгут, не теряться при крике.
— Ну что? — спросил он, почти не улыбаясь.
— Всё спокойно?
— Спокойней некуда. Бабка Глаша с животом — Катя разобралась.
Старик с нарывом — Ваня. Сам.
А один пришёл с вывихом — мы все вместе. Как учили.
Я слушал. И чувствовал, как где-то внутри, под рёбрами, начинает разгораться тепло.
Не огонь тревоги. А гордость.
Я прошёлся по деревне.
Каждая тропинка была знакома до последнего сучка.
На крыльце у кузницы сидел Григорий, как всегда — в валенках, с кружкой сбитня. Завидев меня, встал.
— А ну иди-ка сюда, лекарь наш.
— А ну, живой?
Он обнял крепко, по-мужицки, похлопал по спине.
— Коли б не ты — меня бы уже черти в кузне топили. А теперь внука учу, как ковать без искры в глазу.
Слышь, говорят, ты там с князем сидишь?
— Не сидел, стоял. Работал.
Он засмеялся, кашлянул:
— Ты и шутишь, и лечишь, и… и за деревню не забыл. Это главное.
Проходи, у меня сбитень с гвоздикой.
Чуть позже. Мне нужно к Марфе.
Я шёл знакомой тропинкой, но сердце стучало не так, как раньше.
Когда я открыл калитку — она уже стояла у крыльца.
Марфа. В платке, в тёплой шубке.
Та же… и не та. Взгляд светлее. Щёки румянее.
— Я думала, что ты уже… забыл дорогу, — сказала она с улыбкой, в которой дрожала радость.
Я сделал шаг, второй — и обнял её.
Слов не нужно было. Она прижалась к плечу, и я почувствовал, как горячее дыхание коснулось шеи.
Она подняла лицо — и всё случилось само.
Поцелуй.
Тёплый, тихий, как ответ на долгую, трудную зиму.
— Я… — начал я, но она приложила палец к губам.
— Молчи. Ты здесь. Всё остальное — потом.
Вечером.
Я сидел у печи. В доме было темно и уютно.
В голове — шумело. Не от сбитня. От всего.
От людей, что справились без меня. От Григория. От Марфы.
От чувства, что я нужен не потому, что всё держу сам — а потому, что успел передать.
Я взял тетрадь:
**День 181.
Я дома. Мои ученики справляются.
Люди живут.
А я — сижу у печки, держу за руку женщину, которую вытащил из тьмы,
и чувствую: я на месте.
Впервые — по-настоящему.**